17 
И все же ее пугало предстоящее сражение. Поднимаясь по лестнице в дядину спальню, она чувствовала, как стягивается под ложечкой уже знакомый ей узел. Джудит молилась Богу, чтобы хмельной эль вызвал сегодня вечером у дяди Текела меланхолию, а не дьявольскую злобу.
Спальня Текела утопала в темноте. Воздух ее был затхл и сыр. В детстве Джудит всегда задыхалась, переступая порог этой комнаты. И сейчас у нее возникло похожее ощущение. Чтобы успокоиться и собраться с духом, она сделала глубокий вдох.
Единственная свеча горела на комоде рядом с кроватью Текела. Джудит с трудом сумела различить лицо дяди, скрытое пеленой мрака. В глубине ее души всегда жил страх перед возможным пожаром от свечи, которую дядя забывал задувать, погружаясь в пьяный сон.
Джудит окликнула Текела, но тот не ответил. Она подошла поближе, и только тогда Текел заметил ее и произнес ее имя.
Голос его звучал невнятно. Он поманил Джудит рукой и, когда та поспешно подошла к его постели, потянулся к ее ладони.
Увидев дрожащую на его губах улыбку, Джудит вздохнула с облегчением. Сегодня вечером дядя пребывал в грустном настроении.
— Посиди со мной, я расскажу тебе историю, которую только что вспомнил. Она — о тех временах, когда я ездил на битвы вместе с твоим отцом. Я говорил тебе, что когда трубы возвещали о предстоящей схватке, он всегда пел одну и ту же балладу. Он всегда пел, когда шел на бой.
Джудит присела рядышком, на краешек стула.
— Дядя, прежде чем ты продолжишь эту историю, я хотела бы поговорить с тобой об одном важном деле.
— Разве рассказ об отце тебе не интересен? — удивился Текел.
Джудит пропустила мимо ушей его вопрос.
— Я должна тебе сообщить кое-что, — продолжила она.
— Что именно?
— Пообещай, что не будешь сердиться!
— Когда это я на тебя сердился? — изумился дядя, видимо, совершенно забыв о тех вечерах, когда он обрушивал на нее всю свою ярость. — Скажи мне, что тебя тревожит, Джудит? Я буду улыбаться, слушая любые твои признания. Она кивнула и сложила руки на коленях.
— Каждое лето твоя сестра Милисента и ее муж Герберт брали меня с собой на летний праздник. У дяди Герберта там живут родственники…
— Знаю, — перебил ее Текел. — Подай мне кубок и продолжай. Я хочу знать, почему ты раньше ничего не рассказывала мне об этих праздниках.
Джудит выждала, пока дядя сделает добрый глоток эля и нальет себе еще, прежде чем ответить. Боль под ложечкой все усиливалась.
— Милисента считала, что мне лучше ничего не рассказывать об этом тебе или маме, — она считала, что вы огорчитесь, узнав о моей дружбе с шотландцами.
— То, что ты говоришь, — правда, — согласился Текел и вновь отхлебнул из своего кубка. — Обычно я не одобряю подобные предубеждения, но должен тебе заметить, твоя мать имеет все основания ненавидеть шотландцев. Мне трудно понять и то, почему ты до сих пор помалкивала насчет посещения этих летних праздников. Представляю себе, как весело ты там проводила время! Я не настолько стар, чтобы не помнить… И все же мне следует пресечь это. Ты больше не поедешь на границу!
Джудит глубоко вздохнула, пытаясь подавить всколыхнувший ее душу гнев.
— На первом же празднике, который я посетила, мне встретилась девочка по имени Фрэнсис Кэтрин Киркелди. И мы сразу же с ней подружились. Пока Фрэнсис Кэтрин не вышла замуж и не уехала из приграничного района, мы встречались каждое лето. Я дала ей одно обещание, и вот теперь настало время выполнить его. Мне надо ненадолго уехать, — закончила она почти шепотом.
Дядя Текел удивленно уставился на нее своими налитыми кровью глазами. Ему, вероятно, стоило больших усилий следить за нитью разговора.
— Что такое? — едва слышно прошептал он. — Куда это ты собираешься ехать?
— Сначала я хотела бы рассказать тебе о том обещании, которое дала своей подруге, когда мне было одиннадцать лет. — Джудит подождала, пока дядя не кивнет головой, после чего продолжила: — Мать Фрэнсис Кэтрин умерла во время родов, и точно так же умерла ее бабушка.
— В этом нет ничего сверхъестественного, — пробормотал дядя. — Многие женщины умирают, выполняя свой долг перед Богом и природой.
Джудит изо всех сил старалась не позволить ему сбить себя с толку проявлением подобной бессердечности.
— Несколько лет назад Фрэнсис Кэтрин сообщила мне, что в действительности ее бабушка умерла спустя неделю после родов, и это ее весьма обнадеживает.
17 
