ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Возвращение пираньи

Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... >>>>>

Жажда золота

Неплохое приключение, сами персонажи и тема. Кровожадность отрицательного героя была страшноватая. Не понравились... >>>>>

Женщина на заказ

Мрачноватая книга..наверное, из-за таких ужасных смертей и ужасных людишек. Сюжет, вроде, и приключенческий,... >>>>>

Жестокий и нежный

Конечно, из области фантастики такие знакомства. Герои неплохие, но невозможно упрямые. Хоть, и читается легко,... >>>>>

Обрученная во сне

очень нудно >>>>>




  345  

В ресторане его настигла русская студенческая экскурсия. Разговорились, и он, как прибывший ранее, в течение двух дней служил ей гидом. Какая-то трагическая черта в его лице поразила курсистку-медичку Анну, и, когда ее товарищи отправились дальше, она осталась сиделкой, поддержкой никому не известного молодого еврея. Вероятно, она и вправду уберегла Шестова, но, может быть, и позже не раз ее спокойствие, трезвость и самоотвержение служили ему опорой.

В феврале Лев Исаакович Шестов и православная русская девушка Анна Елеазаровна Березовская поженились. Религиозная нетерпимость отца заставила долгие годы хранить этот брак в тайне и препятствовала возвращению семьи Шестова в Россию. В течение 10 лет Шестовы жили врозь, в разных городах, чтобы скрыть брак от родителей. Отец Шестова, видимо, так и не узнал о нем, а матери он признался после смерти отца. По русским законам брак этот был недействительным, а дети, рожденные в нем, — незаконнорожденными.

В 1897 году у Шестовых родилась дочь Татьяна, в 1900-м — Наталья. С согласия отца дети были крещены. Только осенью 1908 года Шестов воссоединился с семьей. Но вернемся к его творческой жизни. В 1897 году Лев Шестов оканчивает первую книгу «Шекспир и его критик Брандес» (1898) и приступает к работе над книгой «Добро в учении гр. Толстого и Ф. Ницше. Философия и проповедь» (1899). Обе книги остались почти незамеченными критикой Шестов не ставит социальных вопросов, его занимают прежде всего проблемы этические и метафизические. Именно поэтому он и восстает в своей первой книге против позитивистско-обывательского толкования Шекспира датским критиком Г. Брандесом.

Шестова возмущает, что «Брандес не слышит, как «распалась связь времен», и потому Шекспир не мешает ему спать. Отсюда моралистическое безвкусие по отношению к трагической глубине жизни «мы чувствуем с Гамлетом», «мы испытываем с Шекспиром». Если для Шекспира ужас и катастрофичность человеческого существования вели либо к пробуждению, либо к смерти, то для Брандеса это только повод поговорить о «художественных» и «моральных» достоинствах литературы.

Еще сильнее протест против обожествления морали выражен во второй книге Шестова. Автор пережил философскую драму Ф. Ницше как «потрясение», «внутренний переворот», «я чувствовал, что мир совершенно опрокидывался», — вспоминал он впоследствии. «Добро — братская любовь, — мы знаем теперь из опыта Ницше, — не есть Бог». «Горе тем любящим, у которых нет ничего выше сострадания». «Ницше открыл путь. Нужно искать того, что выше сострадания, выше добра. Нужно искать Бога».

Этот тезис остается основополагающим в дальнейшем творчестве Льва Шестова. Все последующие его статьи и книги одушевлены одной всепоглощающей страстью — борьбой с идолами философии, морали, религии или науки, претендующими на место последнего судии. Правда, вначале борьба эта ведется Шестовым в русле романтической эстетики. Однако, в отличие от романтиков или символистов, Шестов не признает никакой скрытой «истинной сущности», будто бы таящейся под «корою вещества» или «покровами обыденности». Выявление первооснов человеческого существования означает для него не удвоение мира на ложное «здесь» и истинное «там», но бесстрашное обнаружение катастрофической алогичности, бессмысленности, абсурдности господствующего порядка вещей, основанного на рационалистическом и сциентистском миропонимании.

В 1901 году Сергей Дягилев предложил Шестову сотрудничество в журнале русских модернистов «Мир искусства». С этого времени начинается сближение Шестова с петербургскими и киевскими литераторами, философами, проповедниками «нового религиозного сознания» — Д. Мережковским, З. Гиппиус, В. Розановым, А. Ремизовым, Н. Бердяевым, С. Булгаковым, Г. Челпановым. Шестов публикует свои статьи в редактируемых ими журналах или сборниках, одна за другой выходят его книги «Достоевский и Ницше (Философия трагедии)» (1903), «Апофеоз беспочвенности (Опыт адогматического мышления)» (1905), «Начала и концы» (1908), «Великие кануны» (1911).

В это первое десятилетие творческой деятельности Шестов не отделяет литературной критики от философии. Призвание писателя и призвание мыслителя для него совпадают Шекспир, Ницше, Ибсен, Достоевский, Толстой для него не только великие художники, но и учители жизни, проводники в мир неразгаданных откровений о концах и началах человеческого бытия. В диалоге с ними и складывается собственный метод Шестова, заменивший ему ненавистную диалектику («диалектика властна только над общими понятиями и не может уследить за волнующейся, капризной жизнью»), этот метод — «странствование по душам» диалогическое проживание «чужого слова», затронутость которым уже сама по себе порождает бесконечный спектр взаимоотношений с авторским словом.

  345