очень нудно 
405 
Причины этой кампании вполне понятны: в 1950-е годы учение Ортеги пользовалось колоссальным авторитетом у читающей молодежи, его книги были чуть ли не единственным источником философского инакомыслия, свободной мысли как таковой. Философские произведения другого крупнейшего испанского мыслителя, Унамуно, оказались включенными в индекс; с трудами Ортеги этого все же не произошло — началась «либерализация» франкистского режима, после Ватиканского собора уменьшилось давление со стороны церкви.
Всякая философская система содержит в себе, как стержень, какое-то интуитивное видение целого, из коего затем выводятся части, существует иерархия проблем — одни из них имеют первостепенную важность, другие философу неинтересны. Ортега неплохо знал современную физику и биологию, писал о философских проблемах логики и математики, но все эти вопросы имели для него подчиненное значение. В центре его философии находится погруженный в историческое становление человек, «радикальной реальностью» для него является человеческая жизнь, а предложенная им теория «жизненного разума» (рациовитализм) призвана дать ориентиры современному человеку, обнаружившему себя в условиях кризиса европейской культуры.
В своих первых социологических работах «Дегуманизация искусства» (1925) и «Восстание масс» (1929) он утверждал, что культура и цивилизация внутренне противоположны демократии. Современный век уникален в своем отвержении понятия элитарного общества. Вместо послушного получения ценностей, моделей и целей от аристократии, «суперчеловека» «массовый человек» в настоящее время позволяет навязывать себе конформизм, терпимость и невоспитанность как ведущие социальные принципы.
В «Дегуманизации искусства» Ортега показывает, что современное искусство есть антиэгалитарное, недемократическое искусство. Он утверждает, что цель таких «трудных» художников, как Малларме, Стравинский, Пикассо, Джойс, Пиранделло, состоит в том, чтобы целенаправленно исключать массы из культурной жизни, которая во все времена является деятельностью элитарной. Единственная область, где аристократическая модель Ортеги была раскрыта на конкретном материале, — это его эстетика: работа «Дегуманизация искусства» представляет собой скорее трактат по социологии, нежели эстетическую теорию в собственном смысле слова. Изложенная здесь концепция имела точки соприкосновения с авангардистскими поисками начала века и оказала известное влияние на творчество ряда испанских писателей и художников. Стоит сказать, что сам Ортега не является большим поклонником авангардизма и уж никак не был выразителем воззрений эстетствующей богемы.
В работе «Восстание масс» он выступает за европейское единение в защиту общей западной культуры против варварства масс. Под элитой он понимает тех, кто имеет определенное «превосходство» (не в деньгах), а «суперчеловек» — это тот, кто свободно выбирает свои цели, в то время как массы пассивно повинуются нормам, «установленным другими».
Новое учение — позднее Ортега назвал его рациовитализмом, чтобы подчеркнуть тесную связь между мышлением и жизнью, — вырастало на скудной почве. В книге «Испания без позвоночного столба» представлен анализ процесса разложения. Сепаратизм провинций Каталонии, Бискайи и партикуляризм классов — все это было концом долгого пути к упадку, на котором торжествуют массы, оставшиеся без руководства. Прогноз для Испании расширяется до прогноза для всей европейской культуры. Ортега признает свое единомыслие со Шпенглером, Сорокиным, Тойнби в том, что культуры созревают и гибнут. И вместе с этими философами он применяет свой анализ к современному положению. Его социально-политический этюд о массовом восстании вызвал обсуждение во всей Европе, равное по значению спорам вокруг «Заката Европы».
Ортега исследует духовное и душевное состояние человека нашего времени — массового человека, он прослеживает путь к его победе, путь к возрастающему опустошению содержания жизни. Однако восстание масс, как все основные черты современности, подлежит двойному пониманию. Современная действительность имеет два лица: лик победы и лик смерти. Восстание масс может привести к новому, непредвиденному строю жизни, но также к величайшей из катастроф во всей судьбе человечества, и, быть может, опасность превышает надежду. Лишенная заповедей, обязывающих к определенному жизненному поведению, наша жизнь застыла в ожидании.
405 
