194 
– Это он?
Я кивнул:
– Да.
– Вы уверены?
– Конечно.
– Вы подпишете акт?
– Да.
– Никаких сомнений, мистер Уайет?
– Никаких.
– Вы, случайно, не знаете, у него был постоянный зубной врач?
– Думаю, что да, но обращаться к нему не обязательно. Я совершенно уверен, что это Джей.
– Бывает, иногда люди все-таки ошибаются. Он был прав.
– Выдвиньте его до конца, – попросил я.
– Зачем?
– Я хочу взглянуть на его ноги.
– У мистера Рейни была какая-то татуировка?
– Нет.
– Может, родимое пятно?
– В молодости Джей занимался спортом, у него были сильно развитые икроножные мышцы.
Помощник эксперта выдвинул полку до конца. Она двигалась на роликах довольно плавно, но я заметил, что от тяжести тела Джея длинная полка прогибается. Никакой одежды на нем не было. Теперь, когда я видел его целиком, Джей больше не казался мне маленьким, усохшим. Густые черные волосы покрывали его грудь и узкой дорожкой спускались к основанию живота; поникший пенис накренился набок. Икры, плотно прилегавшие к жесткому дну ящика, расплющились под собственным весом и почти касались друг друга внутренними поверхностями.
Помощник медэксперта кивнул и достал рулетку.
– Ого!…
– Теперь вы понимаете?…
– Семнадцать дюймов. Обычный размер для страдающих ожирением, но наш клиент совсем не толстяк.
– Дайте мне еще минуточку… – попросил я. – Все-таки мы были друзьями.
– Хорошо. Только не слишком долго, пожалуйста.
Я кивнул и, наклонившись к голове Джея Рейни, прикоснулся кончиком пальца к его левому уху, где был нарост на хрящике – такой же, как у Салли Коулз. Вскоре я нащупал его; он никуда не делся, но был совсем холодным, и я почему-то подумал о собственном сыне – о том, что мне его очень недостает и что я по-прежнему сильно к нему привязан.
На несколько мгновений я задержал ладонь на холодном лбу Джея, но сделал ото, разумеется, не для него, а для себя.
– О'кей, – сказал помощник эксперта. – Вы закончили?
Я отступил в сторону, и помощник протянул мне планшетку с официальным актом опознания тела, предварявшийся статьей об ответственности за дачу ложных показаний. Далее шел собственно текст, согласно которому я подтверждал, что предъявленные мне человеческие останки принадлежат… да. Я расписался.
– Ну вот, – удовлетворенно вздохнул помощник эксперта. – Спасибо. Можете идти.
– Еще нет, – неожиданно вмешался детектив Макомбер.
– Почему? – удивился помощник.
– Разве вы не хотите, чтобы кто-нибудь забрал тело? – спросил детектив.
– Вообще-то хотим, и чем скорее, тем лучше.
– Ну вот, сейчас мы это и оформим! – сказал Макомбер почти радостно. – Родственников у покойного нет, зато я нашел его адвоката.
– Погодите, погодите, я вовсе не…
– Не беспокойтесь, я же предупреждал, что это пустая формальность. Вот, возьмите… – Он вручил мне визитную карточку с адресом похоронного бюро. – Эта контора находится в трех кварталах отсюда. Они заберут тело к себе и сохранят – забальзамируют, заморозят – словом, сделают все, что нужно. Нам необходимо освободить место – в конце концов, это Бруклин и умирают здесь не только от старости.
– О'кей, – сказал я. – Я все сделаю.
– Вы позвоните им сегодня?
– Конечно.
– Вот и отлично. Сейчас я выдам вам вещи погибшего. – Макомбер кивнул помощнику эксперта, и тот достал из специального выдвижного ящика картонную коробку:
– Вот, возьмите.
Я заглянул внутрь. Там лежала одежда.
– И еще вот это… – Детектив протянул прозрачный пластиковый пакет с герметической застежкой. – Бумажник, наручные часы, книжечка мокрых картонных спичек…
Я взглянул на содержимое пакета сквозь прозрачную стенку. Спички были из стейкхауса; часы оказались испорчены морской водой. Потом я снова заглянул в коробку с одеждой.
– От этих вещей здорово воняет, – заметил я.
– Угу, – согласился помощник эксперта. – Именно поэтому мы так спешим от них избавиться.
Я вспомнил кусочек суси на тарелке перед Джеем.
– Кстати, отчего он все-таки умер?
Макомбер протянул мне свою планшетку, перевернул два верхних листа и ткнул пальцем в длинный параграф:
– Вот. Я прочел:
… Легкие и желудок погибшего заполнены морской водой, однако дальнейшее натологоанатомическое исследование выявило серьезное заболевание легких и дыхательных путей. Отмечено симметричное диффузное поражение альвеол. Наличествуют признаки ателектаза [48] и пульмонарной консолидации. Обнаружены следы бронхоэктатического пневмосклероза, хотя исследование тканей не проводилось. Наличествует облитерирующий или сдавливающий бронхиолит с характерными закупоривающими пробками разросшейся фиброзной ткани, сопровождаемый аналогичными явлениями в альвеолах. Не отмечено никаких признаков карциномы бронхов. С помощью метода пальцевого исследования обнаружено существенное снижение растяжимости легких. В дыхательных путях обнаружены множественные шрамы травматического происхождения, указывающие на неоднократное применение метода искусственной вентиляции. Имеются признаки хронической артериальной гипоксемии. Вторичная дыхательная мускулатура грудной клетки чрезвычайно развита, что свидетельствует о нарастании ее компенсаторной функции. Отмечено также типичное изменение окраски стоп. Причина смерти: острая асфиксия, явившаяся следствием хронического прогрессирующего заболевания дыхательных путей, осложненного диффузным пульмонарным альвеолитом или фиброзом легких неизвестной этиологии.
194 
