125 
Развитие интеллекта и взаимное общение определили создание человечества и второй, изменённой природы. Инстинкт взаимосвязи превратился в сознание, а оно породило понятие справедливости. Возник труд, побеждающий и покоряющий мир. Организуя общество, «основанное на разуме, справедливости и праве, человек создаёт свою свободу!» Так рассуждал Бакунин.
Казалось бы, логично завершить, упомянув о научном социализме, позволяющем обустроить общество наилучшим образом. И тогда человеку останется, как иронизировал Достоевский, только есть, пить, да заботиться о продолжении всемирной истории.
Бакунин возражал против идеи Маркса о завершении человеческой истории: «Горе было бы человечеству, если бы когда-нибудь мысль сделалась источником и единственным руководителем жизни, если бы наука и учение стали во главе общественного управления. Жизнь иссякла бы, а человеческое общество обратилось бы в бессловесное и рабское стадо. Управление жизни наукою не могло бы иметь другого результата, кроме оглупления всего человечества».
При этом Бакунин не был противником науки, расширения горизонтов познания. Напротив, это он считал подлинным предназначением разумного существа. «Если человек не хочет отказаться от своей человечности, он должен знать. Он должен пронизывать своей мыслью весь видимый мир…»
Но почему бы не организовать жизнь общества на научных основах, если «знание — сила»? (Бакунин приводил этот афоризм Ф. Бэкона.) Только потому, что диктат науки засушит и погубит живую жизнь, в которой должно оставаться место таким «ненаучным» категориям как вера, надежда, любовь, свобода, красота, добро. «То, что я проповедую, — пояснял Бакунин, — есть, следовательно, до известной степени бунт жизни против науки или, скорее, против правления науки. Не разрушение науки — это было бы преступлением против человечества, — но водворение науки на её настоящее место».
Установление диктатуры пролетариата Бакунин считал возвращением после революции новой жёсткой государственной системы. Поначалу она может быть народной, но со временем бывшие рабочие «лишь только сделаются правителями или представителями народа, перестанут быть работниками и станут смотреть на весь чернорабочий мир с высоты государственной… Мнимое народное государство будет не что иное, как весьма деспотичное управление народных масс новою и весьма немногочисленною аристократиею…»
Предвидение Бакунина было пророческим. Его идеи отражали некие особенности духовной и материальной жизни общества и человеческой личности. Любое государство, как утверждал он, «есть зло, но зло, исторически необходимое». Только вот не оправдалась вера Бакунина в непрерывную поступь прогресса, который есть «длительный и постепенный переход от рабства к свободе, к величию, к совершенству, к действительной свободе, — вот в чём весь смысл истории».
Но может быть в истории человечества, как в судьбе каждого из нас, есть изрядная доля бессмыслицы? И не столько разумом живут люди, сколько неразумием? Или при любых условиях, даже наилучших, неизбежно проявится мятежная сущность человека? Максимилиан Волошин писал:
- В начале был мятеж,
- Мятеж был против Бога,
- И Бог был мятежом.
- И всё, что есть, началось чрез мятеж.
Артур Бенни
Артур Бенни (1840–1867) был одним из тех, кто поверил в скорую русскую революцию. Этим определялись его приключения в России, а также трагическая кончина. Н. С. Лесков посвятил ему очерк «Загадочный человек. Истинное событие», выступив в защиту Бенни, которого называли то английским шпионом, то борцом за свободу Польши, то агентом царской охранки, то эмиссаром Герцена.
Лесков, познакомившись с Бенни, подивился его детской наивности, вере не только в замечательные качества русского народа, но и в утверждение Герцена, что на Руси создано «поколение безоговорочно социалистическое».
Первое убеждение Бенни сложилось прежде всего под влиянием детских впечатлений. Родился он в царстве Польском Российской империи. Его отец Иоганн был пастором евангелического прихода (по одной версии он был евреем), мать — англичанкой. Учась в гимназии с польскими юными шляхтичами, Артур, по его словам, «услыхал от этих детей ложь, хвастовство и льстивость», а также «высокомерие и презрительное отношение к простолюдинам, слугам».
125 
