Последние отзывы

  221  

Наливайко познакомился с Робертом Греем в Берлине в 1947 году и рассматривал его как кандидата на вербовку. Но вскоре выяснилось, что и Грей по заданию американской разведки с той же целью изучает Бориса. Поэтому «деловой» контакт с ним был прерван, личные же отношения постепенно сведены на нет.

Осенью 1953 года Наливайко прибыл в командировку в Вену в качестве консула. Вскоре ему позвонил Грей, который также оказался в Вене. «Дружеский» контакт возобновился.

Некоторое время спустя в резидентуре произошло ЧП: исчез оперативный сотрудник Дерябин. Наливайко в качестве консула занимался выяснением местонахождения Дерябина, но безрезультатно. Было решено использовать контакт с Греем для выяснения судьбы пропавшего.

На встрече Грей ничего не сообщил о Дерябине, но зато шепнул Наливайко, что тот скоро будет отозван в Москву из-за его «разногласий с Кремлем». Борис высмеял Грея, но тот сказал, что сведения получил от «очень осведомленного человека, имеющего допуск к самым секретным сведениям», и что сам он готов оказать Борису «любую помощь». Встреча закончилась ничем.

Но в один из дней в конце января 1955 года в венский офис Бориса позвонила его жена и взволнованным голосом попросила его срочно приехать домой. Как только он вошел, жена увела его на кухню и шепотом поведала о том, что с ней произошло. По дороге в магазин ее встретили вышедшие из машины Грей и еще один мужчина, представленный Греем как его друг. Грей заявил, что у его друга есть важное дело к Борису, а сам удалился. «Друг» достал из кармана плаща пакет и на чистейшем русском языке попросил передать его мужу. Она категорически отказалась, но американец продолжал настаивать, говоря, что в пакете важные документы и что речь идет о благополучии всей семьи. Тогда жена, схватив дочь за руку, быстро вошла в расположенную рядом прачечную. Выйдя оттуда, она снова столкнулась с «доброжелателем». Он вынул из пакета и развернул перед глазами женщины оттиск первой страницы сигнального экземпляра местной газеты «Винер Курир». Под крупным заголовком «Советский консул — шпион» красовались две фотографии Наливайко, а также фотографии двух человек, которых жена знала как знакомых мужа по Берлину (оба — его оперативные контакты). Быстрым шагом она направилась домой и сразу же позвонила Борису.

После доклада Наливайко резиденту Федору Григорьевичу Шубнякову было решено продолжить «игру» с противником. Для этого, во-первых, следовало дать ему понять, что ни Борис, ни его жена никому о случившемся не сообщили. Во-вторых, постараться досконально разобраться с истинными намерениями противника, для чего необходимо ознакомиться с содержанием пакета. В-третьих, перехватить инициативу и стать хозяевами положения.

Но и противник не дремал. На следующее утро Борису вручили конверт с письмом от Дерябина, который рекомендовал последовать примеру и перебежать на сторону американцев. А вечером позвонил Грей. Наливайко сказал, что то, что находилось в конверте, слишком серьезно, и обсуждать это можно лишь при личной встрече.

Игра вступала в решающую стадию. Надо было получить документальные доказательства провокационных действий американских спецслужб в отношении советского консула. Это нужно было не только и не столько для защиты доброго имени Бориса Наливайко, но и для того, чтобы на какое-то время отбить у американцев желание заниматься подобными провокациями в отношении советских граждан.

После личной встречи и телефонных переговоров с Греем Наливайко «согласился» встретиться с его «другом» Френсисом Мэннингом (под этим именем, как мы говорили, выступал американский разведчик Д. Мерфи).

Свидание было назначено на субботу, 5 февраля, в престижном кафе «Гартенбау», расположенном в международном районе Вены, не подпадающем под юрисдикцию ни одной из оккупационных держав.

Суббота была выбрана не случайно. О скандале, который произойдет в кафе, венская публика должна узнать из субботних вечерних выпусков газет, которые будут оперативно проинформированы советским представительством. С учетом режима работы редакций (воскресенье — выходной день) австрийская общественность будет довольствоваться только этой, первой информацией, а она, как известно, самая сильная.

Прикрытие Наливайко обеспечивали два сотрудника резидентуры, а физическую защиту в случае необходимости мог осуществить недавно прибывший из Москвы работник. В кафе также находилась переводчица резидентуры, в задачу которой входило сразу же по возникновении скандала позвонить в советскую военную комендатуру, взаимодействие с которой было достигнуто на личной встрече резидента с комендантом.

  221