Последние отзывы

  111  

На том же совещании начальник автобронетанкового управления генерал-лейтенант танковых войск Я. Н. Федоренко говорил, что почти все танковые соединения за 1939-1940 год сменили свою дислокацию, иногда по три-четыре раза. В результате — «больше половины частей, перешедших на новые места, не имели полигонов». Ценой огромных усилий в 1939 и 1940 годах войска Первого стратегического эшелона были устроены и расквартированы. Но вот с февраля 1941 года сначала медленно, а потом все быстрее начинается переброска в те же районы войск Второго стратегического эшелона.

И в этот момент произошло изменение, историками не замеченное: советские войска перестали заботиться о том, как они проведут следующую зиму. Войска Первого стратегического эшелона, бросив все свои землянки и недостроенные казармы, пошли в приграничную полосу. Речь идет о всех войсках и непосредственно к границе (Маршал Советского Союза И. X. Баграмян. ВИЖ, 1976, N 1, с. 62). Войска Второго стратегического эшелона, выдвигаемые из глубины страны, не использовали недостроенные казармы и военные городки, брошенные Первым стратегическим эшелоном. Прибывающие войска не собирались зимовать в этих местах и никак не готовились к зиме. Они больше не строили землянок, они не строили полигонов и стрельбищ, они даже не рыли окопов. Имеется множество официальных документов и мемуаров советских генералов и маршалов о том, что теперь войска располагались только в палатках.

Пример: ранней весной 1941 года формируется в Прибалтике 188-я стрелковая дивизия 16-го стрелкового корпуса 11-й армии. В мае она получает резервистов. Дивизия создает временный летний палаточный городок в районе Козлово Руда (45-50 км от государственной границы). Под прикрытием Сообщения ТАСС дивизия бросает этот городок и идет к границе. Любые попытки найти хоть намек на подготовку к зиме обречены на провал — дивизия не готовилась тут зимовать. Рядом идет развертывание 28-й танковой дивизии — та же картина. Во всех танковых, во всех вновь формируемых стрелковых дивизиях отношение к зиме изменилось — больше никого зима не пугает.

Маршал Советского Союза К. С. Москаленко (в то время генерал-майор, командир бригады) получает задачу от командующего 5-й армией генерал-майора М. И. Потапова: «Здесь начала формироваться твоя бригада. …Займешь вот тут участок леса, построишь лагерь…» Мощная, полностью укомплектованная бригада в составе более 6000 человек с более сотней тяжелых орудий калибром до 8,5 мм оборудует лагерь за три дня. После этого начинается напряженная боевая подготовка 8-10 часов в день, не считая ночных занятий, самоподготовки, обслуживания вооружения, тренировок при оружии (На юго-западном направлении. С. 18).

Если советские войска готовятся к обороне, то надо зарываться в землю, создавая непрерывную линию траншей от Ледовитого океана до устья Дуная. Но они этого не делают. Если они намерены мирно провести еще одну зиму, то начиная с апреля-мая надо строить, строить и строить. Но и это не делается. Некоторые дивизии имеют где-то позади недостроенные казармы. Но многие дивизии создаются весной 1941 года и нигде ничего не имеют: ни казарм, ни бараков, но и не строят землянок. Где они собираются проводить зиму, кроме как в Центральной и Западной Европе?

Генерал-майор А. Запорожченко делает такое описание: «Завершающим этапом стратегического развертывания явилось скрытое выдвижение ударных группировок в исходные районы для наступления, которое осуществлялось в течение нескольких ночей перед нападением. Прикрытие выдвижения было организовано силами, заранее выдвинутых к границе усиленных батальонов, которые до подхода главных сил контролировали назначенные дивизиям участки фронта.

Перебазирование авиации началось в последних числах мая и закончилось к 18. июня. При этом истребительная и войсковая авиация сосредоточивалась на аэродромах, удаленных от границы до 40 км, а бомбардировочная — не далее 180 км» (ВИЖ, 1984, N 4, с. 42). В этом описании нас может удивить только дата 18 июня. Советская авиация не завершила перебазирование, а только начала его 13 июня под прикрытием Сообщения ТАСС. Отчего же генерал говорит про 18 июня? Дело в том, что он говорит не о Красной Армии, а о германском Вермахте. Там происходило то же самое: войска шли к границам ночами. Вперед были высланы усиленные батальоны. Прибывающие дивизии занимали исходные районы для наступления, проще говоря, прятались в лесах. Действия двух армий — это зеркальное изображение. Несовпадение — только во времени. Вначале советские войска действовали с опережением, теперь на две недели опережает Гитлер: у него меньше войск и перебрасывать их приходится на очень небольшое расстояние. Интересно, что в начале июня германская армия была в очень невыгодном положении: множество войск в эшелонах. Пушки в одном эшелоне, снаряды — в другом. Боевые батальоны разгружаются там, где нет штабов, а штабы — там, где нет войск. Связи нет, т. к. по соображениям безопасности работа многих радиостанций до начала боевых действий просто запрещена. Германские войска тоже не рыли землянок и не строили полигонов. Но главное сходство — огромное количество запасов, войск, авиации, госпиталей, штабов, аэродромов — у самых советских границ, и мало кто знает план дальнейших действий — это строжайший секрет высшего командования. Все то, что мы видим в Красной Армии и расцениваем как глупость, две недели назад делалось в германском Вермахте. Это не глупость, а подготовка к наступлению.

  111