23 
Понятно, что Триандафиллов не мог иметь нормальных отношений с «гениальным» Тухачевским. Триандафиллов открыто высмеивал убожество «старой стратегии», указывая на шарлатанский подход Тухачевского к вопросам военного искусства и на его полную безграмотность в вопросах военного дела. Мужеству Триандафиллова можно удивиться: Тухачевский был его прямым и непосредственным начальником. Ревность и месть Тухачевского не могли обойти строптивого теоретика, и Триандафиллов знал, что от судьбы и ненависти Тухачевского ему не уйти.
Отвергая военный метод Тухачевского, Триандафиллов, однако, полностью принял и развил идеи Тухачевского о быстрой советизации «освобожденных» территорий. «…Надо в короткий срок (2-3 недели) справиться с советизацией целых государств или по отношению к более крупным государствам — с советизацией в течение 3-4 недель весьма крупных областей». «При организации ревкомов очень трудно будет рассчитывать на местные силы. Только часть технического персонала и наименее ответственных работников можно будет найти на месте. Все ответственные работники и даже часть технического персонала должны быть приведены с собой… Число этих работников, требуемых для проведения советизации вновь отвоеванных областей, будет огромно» (Характер операций современных армий. С. 177-178).
Триандафиллов обратил внимание на то, что было бы неправильным отвлекать боевые части Красной Армия на советизацию. Совсем неплохо иметь для этого какие-то особые части. Красная Армия пусть наносит противнику поражение, а особые части в отвоеванных тылах устанавливают настоящий социализм.
Гитлер, правда, позже встал на ту же точку зрения: Вермахт сокрушает противника, СС — устанавливает «новый порядок».
Триандафиллов поднял военное искусство на уровень точных наук. Он разработал формулы математического расчета наступательной операции миллионных армий на огромную глубину. Эти формулы столь же изящны, как теоремы геометрии. Триандафиллов предложил свои формулы для всех этапов наступления, включая и расчет количества советских политических лидеров на каждую административную единицу захваченных территорий.
В качестве примера Триандафиллов приводит расчет количества административного состава в пяти польских воеводствах от советской границы до реки Сан. Триандафиллов рекомендует для проведения советизации использовать иностранных коммунистов, живущих в СССР: захваты предстоят до самой Атлантики и одними советскими коммунистами не обойдешься.
Коммунистические историки уверяют нас, что Сталин разделил Польшу, т. к. боялся Гитлера, хотел мира и т.д.. и т. п. Но коммунисты «забывают», что до пакта Молотова-Риббентропа и даже до прихода Гитлера к власти в советских штабах на математической основе были отработаны планы советизации Европы. Причем польская территория от границы до реки Сан, которая отошла Советскому Союзу по пакту Молотова-Риббентропа рассматривалась просто в качестве небольшого примера того, как надо дальше советизировать Европу.
Пакт Молотова-Риббентропа открыл ворота советизации. У Сталина все было готово не только в теории. Советские штабы разработали операции в глубокой тайне, но не забыли дать указания политическим комиссарам и «соответствующим органам» быть в полной готовности к советизации.
Ночью 17 сентября 1939 года комбриг НКВД И. А. Богданов отдал приказ чекистам: «Армии Белорусского фронта с рассветом 17 сентября 1939 года переходят в наступление с задачей содействовать восставшим рабочим и крестьянам Белоруссии…». Итак, революция в Польше началась, рабочие и крестьяне справятся сами, а Красная Армия и НКВД им будут только содействовать… Результаты известны. Катынь — это тоже из области «содействия». Кстати сказать, Сталин не так уж боялся Гитлера, как это пытаются представить коммунисты. Если бы Сталин Гитлера боялся, то он сохранил бы польских офицеров и в случае германского вторжения бросил бы их во главе десятков тысяч польских солдат партизанить на польской территории. Но оборона против Гитлера в сталинские планы не входила. Сталин не только не использовал польский потенциал, но и разогнал свои партизанские отряды, созданные заранее на случай войны.
Советизация Финляндии готовилась еще более тщательно. В момент, когда «финская военщина начала вооруженные провокации», у Сталина уже находились в резерве финский коммунистический «президент», «премьер-министр» и целое «правительство», включая и главного чекиста «свободной демократической Финляндии». В Эстонии, Литве, Латвии, в Бесарабии и на Буковине тоже нашлись «представители народа», требовавшие присоединения к «братской семье», нашлись (удивительно быстро) председатели революционных комитетов, народные заседатели, депутаты и пр. и пр.
23 
