очень нудно 
109 
— Потому что после такого разрушения не остаётся памяти.
— О да, памяти не будет, — согласился демон. — А ты хотел, чтобы...
— Не повторялись ошибки. Или люди знали, какую цену придётся заплатить.
Наверное, действеннее было бы пойти по площадям и кричать, пока не сорву голос, о гнусном лике Анклава и его слуг. Маги не стали бы меня слушать, решили бы, что я сошёл с ума от зависти, но обычные люди... Они могли бы задуматься. Могли бы понять, что без них, неодарённых и презираемых, гнездо магии не имеет никакого смысла и неспособно жить, а тогда... Тогда расклад сил изменился бы, и существенно. Ведь невозможно бояться врага, который во всём зависит от тебя, верно?
Да, так и следовало сделать. Пусть меня схватили бы и либо казнили, либо сгноили в каком-нибудь подвале, но толк бы был. Память о безумце и его странных словах осталась бы. Перевранная со временем, но всё же живая.
— Похвальное желание. Правда, знание останавливает только разумных, дураков же наоборот, подстрекает к ещё большему разгону... Но да, вы правы: разрушение моими руками ничего не изменит.
В его голосе глухо зазвенела боль. Настоящая, человеческая.
— В этом смысле я ещё бесполезнее вас. Никому не нужное могущество, что может быть печальнее? Правда, скорбеть мне давно уже надоело. Лучше улыбнусь.
Могущество, печаль... О чём он? Не догадываюсь. И не хочу догадываться. Я устал. До смерти.
— Но теперь-то ты понял?
Демон молча кивнул и положил «вдову» на стол, рядом с витками алого шнура.
— И я могу... продолжить?
— Как пожелаете. Но не сейчас.
— Почему?
— Вам трудно держать в руке кинжал. Сразу перерезать горло не сможете, придётся повторять снова и снова, залить всё кровью, измучиться... Пожалуй, я вам помогу.
— Убьёшь?
— Нет. Не испытываю ни малейшего желания. Я вообще не люблю убивать. Попробую что-нибудь сделать с вашими руками, чтобы вы хоть чувствовали усилие сжатых пальцев.
Он вернулся к восковым разводам на полу, присел на корточки и некоторое время копался в недрах своей сумки, потом удовлетворённо щёлкнул пальцами:
— Ну да, я же не мог их не взять!
Отрезки стальной проволоки со странными кончиками, загнутыми крючком.
— Что это? Орудия пытки? Пустишь мне кровь?
— Вот ещё! Хотя, мороки тоже будет немало... Придётся потерпеть.
— Что терпеть?
Демон пихнул меня на кровать и сам, стянув со стола моток шнура, пристроился рядом:
— Безделье потерпеть, разумеется! Зато мне нужно поработать, и тщательно.
Проволока замелькала в его пальцах, то подхватывая алый шёлк, то отпуская, и не успел я вдохнуть и выдохнуть, было готово странное колечко, состоящее из петель и узелков. Следом возникло ещё одно и ещё, пока не получилось пять. Соединяя их, постепенно родилось настоящее кружево, но с узором, который вряд ли бы вывязала хоть одна кружевница. Неравновесный. Непонятный. Вызывающий настороженную опаску. Похожий на повисшие в воздухе гроздья капель крови.
— Давай руку!
— Зачем?
Он не стал повторять просьбу, взял сам, продел мои пальцы в колечки кружева, обвил им ладонь и закрепил на запястье широким браслетом, вывязанным из того же шнура. Получилось жутковато, о чём я сразу и сказал. Демон только усмехнулся, снова принимаясь за работу. Прошло не больше четверти часа, и обе моих руки обзавелись странными украшениями, немного похожими на те, в которых щеголяют уроженки Южного Шема.
— И как всё это должно мне помочь?
— Поживём, увидим.
Он сладко зевнул и потянулся:
— А сейчас — всем спать!
Сложенные в щёпоть пальцы щёлкнули меня по лбу, прямо в середину и словно разбили оковы, прежде казавшиеся нерушимыми: я почувствовал, что падаю спиной назад, но не в пропасть, а в небо. Чтобы взлететь снова и теперь уже наяву. Когда проснусь.
* * *
— Здесь, правда, живут богатые люди?
Сырой воздух подвального коридора ручейками мутной воды стекает по каменным стенам и собирается в лужицы у нас под ногами.
— Что тебя удивляет, Мэл?
Отец, кажется, не обращает никакого внимания на затхлость и запустение, давно взявшие в плен недра старинного особняка, а вот мне не по себе. Даже немножко страшно, хотя знаю: нечего бояться, пока он рядом со мной. Карлин Нивьери. Мой отец.
Мы и раньше нередко вместе выполняли заказы. Вернее, выполнял он, а я больше смотрел. Только не во все глаза, а «во все руки». И очень жалел, что не могу быть достойным помощником. Так сильно жалел, что сегодня утром отец хмыкнул и сказал: «Ну ладно, напросился! Займёмся настоящим делом!» И весело подмигнул.
109 
