очень нудно 
132 
— Таковы правила, — развёл руками бритоголовый. — На все эти магические штучки тоже требуются траты, и ещё какие!
Присматриваюсь к ближайшей бумаге с восковым оттиском:
— Магические?
— А как же! Вот вы думаете, что видите перед собой?
— Обычную виграмму, только заверенную...
— Правильно, не подписями, а кое-чем понадёжнее. На каждой из этих бумаг рука заказчика оставила особый отпечаток, по которому легко можно узнать, кто пожелал смерти ближнему своему.
Любопытная подробность.
— Хотите сказать...
— Пока заказ не исполнен должным образом или не отменён по смерти исполнителя, обе стороны связаны обязательствами. На всякий разный случай, — подмигнул бритоголовый. — К примеру, чтобы не было соблазна передумать.
Удобно, ничего не скажешь. Значит, на той виграмме, с которой он сейчас сдул восковую пыль, был отпечаток руки...
— И его нельзя сохранить?
— Кого?
— Этот оттиск.
Великан покачал головой:
— Только пока заказ действует. По окончании действия или при смерти второй стороны печать теряет свою силу.
— Значит, я не смогу...
— Узнать, кто хотел вас убить? Сможете. Потому что нет никаких причин против того. Никто ведь не запрещает мертвецам свидетельствовать против живых!
Придётся поверить на слово. Да и есть ли гильдийцам смысл врать? Лично я не вижу ни малейшего. Добро бы, с меня можно было что-то взять или заручиться поддержкой, а так... Но оплатить долг хотят честно, этого у них не отнимешь.
Я посмотрел на Тень:
— И кто же?
Убийца сдвинул брови, припоминая:
— Имя не назову, не принято у нас об этом спрашивать. Но описать могу.
За неимением лучшей возможности ухватимся за ту, которая подставила свой загривок:
— Было бы неплохо.
— Мужчина. Взрослый, но не старый. Зажиточный. Да, собственно, можно было бы и не продолжать, потому что... — Он сделал паузу, от которой у меня неприятно кольнуло сердце. — Его лицо как две капли воды похоже на твоё, так что тебе лучше знать, кто он.
Почему-то я не удивляюсь. Совсем. Господин старший распорядитель снова готов к решительным действиям? Но как же быстро... Ведь он не собирался убивать, тогда, на чердаке, наслаждаясь моей болью и отчаянием. Почему же передумал? Поспешные шаги обычно совершаются под действием страха, стало быть, дядюшка испугался. Но чего?
А-а-а-а, какой же я дурак!
Поводыри и мой танец с лентами. Это не могло остаться незамеченным, ни в коем случае. Разумеется, сплетня сразу же пошла гулять из уст в уста, и скорее всего, уже спустя час Трэммин знал о моих «подвигах». А ещё знал кое-что другое, донельзя важное и серьёзное.
Знал, что мой дар вернулся ко мне.
Нельзя было лезть на рожон, ой нельзя! Сидел бы себе тихохонько, зато безопасно, выбрал бы момент и ударил побольнее... Не получилось: первым удар нанёс дядя. Вернее, постарался нанести. И самое смешное, действовал расчётливо и разумно, как всегда. Не стал дожидаться, пока я приползу сдавать новые экзамены на включение в Регистр.
Всё правильно. Пока мне отказано в звании мага, меня можно убить, как простого смертного, без риска быть обвинённым в покушении на своего собрата по искусству.
Умный, сволочь. Впору восхищаться и гордиться родством с таким талантливым злодеем. Тьфу!
— Но точно указать на него нельзя?
— Почему же? Можно. Даже перед судьёй.
ЧТО?! Неужели... Нет, быть такого не может!
Ошарашенно пялюсь на убийцу:
— Ты согласен засвидетельствовать заказ на суде?
Тот без особой охоты, но подтверждает:
— Угу. Я имею на это право, потому что договорённость была разорвана по всем правилам.
— И твои слова... Будут приняты судом?
Тень пожимает плечами:
— Откуда я знаю? Я ещё ни разу такого не пробовал.
Бритоголовый задумчиво цокает языком:
— Очень может быть. Мне даже будет любопытно посмотреть на всё это... Да и придётся, ведь только я могу подтвердить смерть и соблюдение наших законов.
— Каким образом?
Великан похлопал себя по тугому животу:
— Знаете, как говорят? Хорошего человека должно быть много, а плохого — ещё больше! Наверняка ведь удивились, увидев меня? Мол, что такой здоровяк делает в Гильдии, он же и подкрасться ни к кому близко не сумеет? Так вот, я — Тень только наполовину. Правда, эта половина состоит из многих сотен других...
Он приподнял рукав, показывая чистую кожу предплечья.
132 
