очень нудно 
34 
Что может означать явленная беспечность?
Смертный приговор. Всем в доме, начиная с меня.
* * *
— Побираться пришёл?
Именно. Шарить по углам, собирать объедки, опивки, ошмётки и прочий мусор, на который уважающий себя человек и не взглянет. Стоило бы обидеться на столь презрительное приветствие, вот только... От моей обиды ничего не изменится. Уж по крайней мере, больше тепла в глазах Таиры не появится.
Правда, чего лукавить, старушка всегда разговаривает со мной беззлобно, и за то ей моя вечная и безмерная благодарность. А иногда даже шикает на тех, кто норовит лишний раз меня подколоть, благо таковых всегда находится предостаточно. И сегодняшний день в Регистровой службе не исключение: пока пробирался по коридорам в закуток, обжитый госпожой Смотрительницей, получил и в спину, и в глаза парочку шуток, за которые в благородных домах либо вызывают на дуэль, либо расправляются с обидчиком втихую, с помощью небрезгливых наёмников.
— Доброго дня, любезная dyesi!
Таира строго сдвинула выщипанные ниточки седых бровей и покачала головой:
— Любезный из нас двоих только ты, Маллет. И любезен не на шутку, стало быть... Снова собираешься в долги залезть?
Вздыхаю, пристраиваясь на скрипучем стуле:
— Кабы можно было бы, давно бы залез. Да кто мне что одолжит?
— Я не самая богатая женщина в Саэнне, но ссудить несколько монет смогу. Тебе в самом деле нужно?
Рассеянно гляжу на пух невесомых кудряшек, выбившихся из-под чепца.
— Очень. Но от вас всё равно не возьму.
— И зря. Для меня деньги давно уже не имеют того значения, что для вас, молодых. Могу расстаться с ними без сожаления.
Улыбаюсь, стараясь сделать вид, что всё не так уж плохо:
— И тем самым вызываете моё неизбывное восхищение, dyesi!
— Ты коварный льстец, способный совратить с пути истинного любую женщину. Знаешь об этом?
И кто из нас больше преуспел в лести, скажите?! Старуха старухой, а туда же... Хотя, если выбирать между ней и Карин, я бы выбрал госпожу Смотрительницу. Ни мгновения не сомневаясь.
— Намекаете на что-то?
— Говорю прямо! — Она отложила в сторону длинное перо и замком сцепила сухие пальцы. — Тебе давно бы уже надо было найти...
— Покровительницу?
— Называй, как хочешь. А только дела бы свои вмиг поправил.
— Угу.
Скольжу взглядом по тщательно разложенным на столе стопкам прошений об оказании магических услуг.
— Я не шучу, Маллет. Парень ты видный, молодой, здоровый, жил бы да радовался!
— Предлагаете брать за любовь деньги?
Старушка посуровела от моей насмешливости ещё больше:
— Любовь тот же товар, не хуже и не лучше других. И нечего гордость свою не к месту выпячивать!
— Я вовсе не...
— Копаться в чужом барахле, по-твоему, занятие завиднее?
Ну, по части стыда примерно одинаково, что за другими магами следы подчищать, что постель богатой женщине греть, тут она права. Если порыться в кладовых моего характера, легко можно убедиться: на тоненьком лезвии между двух зол меня удерживает только упрямство. Давно бы плюнул и забросил бесполезные попытки удержаться на плаву посредством семейного призвания, охмурил бы богатую вдовушку и горя бы не знал. Не могу. Стыд гложет. Пока ещё. Правда, с каждым годом его зубы стачиваются всё больше и больше, и рано или поздно наступит миг, когда я, наконец, стану обладателем такого чудного качества, как равнодушие, вот тогда... Пущусь во все тяжкие. С головой нырну. Но равнодушным становятся сначала ко всему вокруг, потом к памяти прошлого, и только потом уже к самому себе. Я пока болтаюсь на первой ступеньке. Собираю силы, чтобы сделать следующий шаг. Предательство. Потому что отказавшись от наследственной магии, предам собственного отца. Убью ещё раз.
Нет, торопиться не стоит! К тому же, имея перед глазами пример родного дяди, господина старшего распорядителя, могу быть уверен не в одном десятке лет привлекательности своей внешности для любвеобильных особ. Могу и подождать чуточку.
— Любезная моя dyesi, видите ли...
— Вижу. Ох, сколько я всего в своей жизни вижу... Не хочешь, твоё дело. А только так мог бы вернее и быстрее деньгами обзавестись.
Покорно опускаю взгляд в пол:
— Не смею перечить вашей мудрости.
— «Но не стану смирять своё упрямство», это хочешь сказать? — Старушка сокрушённо махнула рукой. — Ладно, умолкаю. Я ж лучшего для тебя хочу. Мне твой отец, как сын был, а ты, стало быть, почти внук...
34 
