Последние отзывы

  76  

— Нет, госпожа. Ничего нет.

Теперь я учёный, с сумкой без надобности не хожу. И уж тем более, не оставляю без присмотра. А то подкинут ещё что-нибудь, оправдывайся потом.

— Хорошо. Досмотрите его!

Ловкие пальцы охранника пробежались по моему телу, тщательно ощупывая складки одежды, и уделили не меньшее внимание рукам и ногам. Я уже решил, что придётся снимать ботинки, чтобы развеять все возможные подозрения, но обошлось: стражник кивнул и распахнул одну из створок.

Первой в комнату прошла Келли, следом отправился я, спиной чувствуя равнодушный тяжёлый взгляд. И закрытая дверь не избавила от ощущения слежки. Глупо было обижаться или злиться, но меня раздражал вовсе не сам присмотр, а сопровождавшие его чувства. На меня смотрели, как на сущее ничтожество. Пыль. Прах. Грязь под ногами. Ни единой мысли, что я могу оказаться опасным, о нет! Всего лишь способен испачкать дорогие ковры, и именно поэтому за мной вынуждены наблюдать, хотя во всех других случаях не удостоили бы и взглядом.

Конечно, они правы. Я пока ещё никто, и только надеюсь стать «кем-то». Но насчёт безобидности всё же поторопились! Слишком самонадеянны? Слишком самоуверенны? Что же, посмотрим, кто на самом деле опасен, а кто нет. При первом же удобном случае не премину...

— Любимый, вот тот человек, о котором я тебе говорила.

«Любимый». Звучит искренне. Именно так, как звучала бы правда. Неужели, Келли влюблена по-настоящему? Неважно, что предмет любви — больше деньги, чем живая душа, но чувство имеется. Да ещё какое!

Она склонилась над сидящим в кресле мужчиной и нежно коснулась губами лба.

— Оставь нас. Ненадолго.

— Как пожелаешь, любимый.

Перелив колышущегося жемчуга не мог не притянуть мой взгляд, и когда я снова посмотрел на хозяина дома, увидел в прищуренных глазах хитрую усмешку.

— Хороша, верно?

И что отвечать? Подхватить предложенный тон? Промолчать? Я не знаю, насколько они близки, и насколько позволительно подшучивать над избранницей человека, в дом которого меня допустили лишь в качестве безымянного слуги.

— Ты ведь был с ней знаком раньше?

Наверное, нужно подтвердить. Келли должна была рассказать, где познакомилась со мной и при каких обстоятельствах, иначе как бы я здесь очутился?

— Да, господин.

— Она тогда была красивее?

Я вспомнил растёкшийся по плечам золотой мёд локонов.

— Нет, господин. Она была просто женщиной.

— Кем же она стала теперь?

— Драгоценным камнем в достойной оправе.

Он помолчал, потом то ли хмыкнул, то ли вздохнул, и велел:

— Подойди-ка поближе!

Да, пожалуй, старик. Но довольно крепкий, хотя тому же хозяину Оврага уступит почти во всём. Не тяжелее меня вдвое, слава богам, иначе я бы сразу отказался даже пробовать применять своё умение: через толстые слои жира мои пальцы не способны чувствовать хорошо. Слегка одутловатый, это есть. Нужно будет выгонять лишнюю воду. Сеточка алых линий довольно близко под кожей, тоже не слишком хорошо. Но не смертельно. Этот человек проживёт ещё с десяток лет, не меньше, если ему помочь. Правда, меня просили совсем о другом...

— Непоправимо, верно?

— О чём вы, господин?

— О своём здоровье, конечно же!

Когда-то он был тёмноволосым, но теперь память о прежнем цвете осталась только в бровях. И короткой щетине постриженной бороды. Забавно... И почему волосы не седеют равномерно? Хотя белая борода и чёрные локоны смотрелись бы ещё страннее.

А лицо волевое. С таким лицом долго спорить не будешь, если вообще решишься. Чувствуется, держит прислугу в кулаке. А возможно, и не её одну. Если этот человек богат, то непременно влиятелен, а влияние без характера не существует.

— Я не лекарь.

— Знаю. И поэтому ты здесь. Келли говорила, ты кое-что умеешь.

— Госпожа Каэлен слишком добра ко мне.

— Хочешь сказать, она солгала?

— Нет. Но возможно, переоценила мои таланты.

— А вот это я проверю уже сам.

Сказано спокойно, но с явственно ощущаемой угрозой. Мол, не ты здесь решаешь, парень. Хотя сомневаюсь, чтобы игра голосом была устроена нарочно ради меня. Просто иначе этот мужчина говорить разучился. Или никогда не умел.

— Чем я могу помочь?

Суровые брови сдвинулись, словно их обладатель не ожидал подобного обращения. Но что я ещё мог сказать? Меня просили о помощи, верно? Про плату же разговор вообще не заходил, стало быть, я тоже имею право немножко позадирать нос.

  76