28 
- Значит он может знать место положение Джеггета, - он осмотрел зал, как если бы упоминание имени заставит появиться одного из тех, кого он больше всего желал видеть. Многих он узнал, даже лорд Шарк был здесь (или один из его автоматов, посланных вместо него), даже Вертер де Гете, который поклялся никогда не посещать вечера. Хотя последний член Триумвирата Мизантропов, Лорд Монгров, мрачный гигант, в честь которого был устроен этот праздник, не показался до сих пор.
Рука Амелии все лежала в его руке. Она потянула ее, привлекая его внимание.
- Вы озабочены безопасностью Джеггета? - спросила она.
- Он мой самый ближайший друг, хотя и кажется дьявольски хитрым. Не могла ли его постигнуть та же участь, что и нас? Или еще более трагическая?
- Если это так, мы никогда больше не узнаем.
Джерек выкинул эту мысль из головы, считая, что, как гость не должен выглядеть мрачным.
- Смотрите! - сказал он. - Там миледи Шарлотина.
Она заметила их сверху и теперь плыла вниз, чтобы приветствовать их.
Наш герой и героиня счастливо вернулись к нам. Это финальная сцена? Пора ли звонить в колокола, петь песни о вновь обретенном спокойствии? Я пропустила так много из пьесы. Расскажите мне все. О, говорите, мои красавцы.
Миссис Ундервуд сухо заметила:
- История еще не закончена, миледи Шарлотина. Многие загадки остаются еще не открытыми, многие нити не сплетены вместе, на ткани явно не виден узор... и, возможно, никогда не будет виден.
Недоверчивый смех миледи Шарлотины не содержал обиды.
- Чепуха! Это ваш долг - найти разгадку как можно скорее. Жестоко держать нас так долго в неведении. Если вы будете тянуть время, то потеряете аудиторию, мои дорогие. Сперва появится критика отдельных моментов, а затем - вы не можете так рисковать - потеря интереса. Но вы должны рассказать все мне, чтобы я могла судить. Дайте только общие детали, если хотите, и пусть сплетни приукрасят историю за вас.
Широко улыбаясь, Амелия Ундервуд начала рассказывать об их приключениях в Начале Времени.
10. ЖЕЛЕЗНАЯ ОРХИДЕЯ НЕ СОВСЕМ В СЕБЕ
Джерек все еще искал Джеггета. Оставив Амелию прясть пряжу ("вешать шерсть на уши"), он проплыл большое расстояние к крыше, откуда его возлюбленная и окружающие ее казались просто точками внизу. Джеггет единственный мог помочь ему сейчас, думал Джерек. Он вернулся, ожидая раскрытия тайны. Если Джеггет сыграл с ним шутку, то она должна быть объяснена; если он создал эту историю для развлечения, то, как сказала миледи Шарлотина, мир имеет права ждать финала. Но, казалось спектакль продолжался, хотя автор был не в состоянии написать финальные сцены. Джерек вспомнил с некоторым гневом, что Джеггет подбил его начать мелодраму (или это был фарс, а он - печальный глупец в глазах всего мира?) Или, возможна, трагедия. И Джеггет, следовательно, должен обеспечить ему помощь. Хотя, если Джеггет исчез навечно, что тогда?
- Ладно, - сказал Джерек сам себе.
- Будьте осторожны, Джерек Корнелиан. Жизнь становится серьезной для вас, что не приведет ни к чему хорошему. Вы - член совершенно аморального общества, капризного, бездумного, но обладающего абсолютной властью. Ваши поступки угрожают вашему образу жизни. Я вижу тучу, называемую самоуничтожение, поднимающуюся над горизонтом. Что это Джерек? Неужели в конце, концов ваша любовь подлинная?
- Да, Ли Пао. Насмехайтесь надо мной, если хотите, но я не отрицаю правды в том, что вы сказали. Вы думаете, я подкапываюсь под спокойствие своей души?
- Вы подкапываетесь под все общество. То, что ваши товарищи видят, как ваш интерес к морали фактически угрожает статус-кво, которое существовало, по крайней мере, миллион лет в этой единственной форме! - Ли Пао засмеялся, его приятное желтое лицо сияло, как маленькое солнце. - Вы знаете мое неодобрение вашего мира и его развлечений?
- Вы надоедали мне достаточно часто... - Джерек был настроен дружелюбно.
- Я признаю, что огорчился бы, увидев его уничтоженным. Помните то убежище для детей, которое вы открыли, прежде чем исчезнуть? Мне очень не хотелось бы, чтобы эти дети столкнулись бы лицом к лицу с реальностью.
- Все это, - взмах руки, - не "реальность"? Я должен буду завершить пьесу, как смогу. Я докажу, что я не только актер, следующий по дороге, проложенной другим. Я докажу, что я тоже драматург!
Ли Пао из двадцать седьмого столетия услышал его слова. Постоянно одетые в голубые одежды бывший член правящего Комитета Китая коснулся Джерека, заставив его обернуться.
28 
