очень нудно 
39 
Джерек послушно уничтожил западное крыло. Они перестраивали ранчо. Вилла из красного кирпича исчезла. На ее месте стояло что-то значительно больших размеров и одновременно более легкое, имеющее сходное с готикой средневековой Франции или Бельгии строение, с узкими башенками и изящных очертаний окнами.
- Это все слишком величественно, - сказала она, трогая подбородок пальцем. - И хотя оно показалось бы грандиозным, только в Бромли, здесь же оно почти примитивно.
- Если вы используете свое собственное аметистовое кольцо власти... пробормотал он.
- Я все еще не доверяю этим вещам, но она повернула кольцо и подумала о том одновременно, что хочет получить.
Сказочная башня, идеал ее детства, возвысилась перед ними. Она не смогла заставить себя уничтожить ее.
Джерек был восхищен удивляясь изяществу ее ста двадцати футов, увенчанных двумя башенками с красными коническими крышами.
- Такой элегантный пример типичной архитектуры Эпохи Рассвета, сказал он ей комплимент.
- Вы не находите ее чересчур причудливой?
Ей было неловко, но приятно задело своего воображения.
- Модель полезности!
- Вряд ли, - она покраснела. Ее собственное воображение, ставшее конкретным, удивило ее.
- Еще! Вы должны сделать еще!
Кольцо было повернуто снова, и еще одна башня поднялась вверх, связанная со своей товаркой маленьким мраморным мостиком. С некоторым колебанием она уничтожила первое здание, сделанное Джереком по ее просьбе, и обратила внимание на окружающий ландшафт. Появился ров, наполненный водой из сверкающей речки. Искусственные сады геометрической формы, полные ее любимых цветов, с волнистыми лужайками, с озером, кипарисами, тополями и ивами. Небо было изменено на бледно-голубое и маленькие белоснежные облака. Затем она добавила нежные цвета - розовые и желтые, как в начале рассвета. Все было таким, каким ей приснилось однажды, не респектабельной домашней хозяйке, а маленькой девочке, которая читала сказки с чувством, что она разглядывает запрещенные книжки. Ее лицо сияло, когда она рассматривала свою работу. Джерек наблюдал с наслаждением и удовольствием.
- О, я не должна была...
На лужайке сейчас пасся единорог.
Он поднял голову, его глаза были мягкими и разумными. На золотом роге блестело солнце.
- Мне говорили, что все это не существует. Моя мать упрекала меня за глупые фантазии. Она говорила, что из этого не выйдет ничего хорошего.
- И вы все еще так думаете?
Она посмотрела на него.
- Полагаю, что я должна так думать.
Он ничего не сказал.
- Моя мать утверждала, что маленькие девочки, верящие в сказки, вырастают пустыми и разочарованными. Мне говорили, что мир, в конце концов, суров и ужасен, и мы помещены в него для испытания нашей пригодности к жизни на Небесах.
- Это разумное верование, хотя, я думаю, и не приносящее удовольствия.
- И все же здесь не меньше жестокости, я думаю, чем в моем мире.
- Жестокости?
- Ваши зверинцы.
- Конечно.
- Но, теперь я поняла, вы не осознаете, что вы жестоки. В этом смысле вы не лицемеры.
Джерека радовало слушать ее голос, как он мог бы радоваться мирному жужжанию насекомого. Он говорил только чтобы поощрить ее к продолжению.
- Мы держим в нашем обществе больше пленников, - сказала она. Сколько жен являются пленниками в своих домах, у своих мужей? - она помолчала. - Я не посмела бы думать о таких радикальных вещах дома, не говоря уже о том, чтобы высказать их.
- Почему?
- Потому что я обидела бы других. Потревожила бы моих друзей. Имеются общественные рамки поведения, намного более прочные, чем моральные рамки или рамки закона. Вы поняли это уже в моем мире, мистер Корнелиан?
- Я узнал кое-что, но не так много. Вы должны продолжать учить меня.
- Я видела тюрьму, где вы были в заключении. Сколько там пленников не по своей вине? Жертвы бедности. И бедность порабощает столько миллионов людей, намного больше, чем вы могли когда-либо созерцать в своих зверинцах. О, я знаю, знаю. Вы могли бы поспорить, и я не смогла бы отрицать.
- Да?
- Вы добры ко мне, мистер Корнелиан, - ее голос затих, когда она снова посмотрела на свое творение. - О, оно так прекрасно!
Он шагнул к ней и положил руку на плечо. Она не воспротивилась.
Прошло какое-то время. Она обставила их дворец простой комфортабельной мебелью, не желая загромождать комнаты. Она вновь установила строгий порядок дня и ночи. Она создала двух больших черно-белых котов, и парки вокруг дворца были заселены оленями и единорогами. Ей хотелось книг, но Джерек не смог найти ни одной, поэтому, в конце концов, она начала писать книгу сама и нашла это занятие почти таким же удовлетворительным, как чтение. И все-таки он должен был продолжать ухаживать за ней, она все еще отказывала ему в полном выражении своих привязанностей. Когда он предложил жениться и продолжал часто делать это, она отвечала, что дала церемониальную клятву быть верной мистеру Ундервуду, пока смерть не разлучит их.
39 
