94 
- Амелия!
Значит вот что она решила. Он вспомнил ее рассказ о молодом человеке, который осмелился признаться в своей любви только когда знал, что никогда не увидит ее снова. Все его инстинкты говорили ему, с того момента у фонтана, что ее намерением было уступить своей викторианской совести, вернуться с Гарольдом Ундервудом в 1896 год и выполнить свой долг. Вот почему она так говорила с ним этой ночью. Как женщина, она всегда будет принадлежать ему, но как жена, она последует за своим мужем.
Он выскочил из постели, открыл окно и, обнаженным взлетел в небо. Каждое ощущение, каждая мысль повторилась в его голове, а воздух обжигал его тело скоростью полета. Он уже рассчитывал, как будет искать ее в Бромли.
Он достиг города. Город казался спящим - таким он был спокойным. И около края ямы, Джерек увидел большую открытую машину времени, хронобус. И на ее борту уже находились путешественники во времени, сам хозяин машины за рукоятками управления, полицейские, все в белых робах и со шлемами на головах, инспектор Спрингер, тоже в белом и в своей шляпе котелком, и Гарольд Ундервуд в пенсне, мерцавшем на раннем солнце. И он увидел Амелию в сером костюме, борющуюся со своим мужем. Затем очертания машины стали расплывчатыми, послышался резкий вскрик, и машина исчезла.
Джерек опустился на землю, спотыкаясь.
- Амелия, - он едва видел из-за слез на глазах, судорожно дыша и дрожа всем телом, его тело гулко билось.
Джерек услышал всхлипывание, и они не были его собственными. Он поднял голову.
Она лежала в черной пыли города, закрыв лицо руками, и плакала.
Наполовину уверенный что это ужасная иллюзия, просто воспоминание из памяти города, он приблизился к ней и опустился на колени рядом. Он коснулся ее серого рукава.
Она подняла на него глаза.
- О, Джерек, он сказал, что я больше ему не жена.
- Он говорил тоже самое прежде.
- Он назвал меня "нечистой". Он сказал, что мое присутствие запачкает высокую цель его миссии, что даже сейчас я соблазняю его... Он, он сказал много вещей. Он вытолкнул меня из машины. Он ненавидит меня.
- Он ненавидит здравый смысл, Амелия. Я думаю, это относится ко всем подобным людям. Он ненавидит правду. Вот почему он принимает приятную ложь. Ты была бы бесполезна ему.
- Я была полна решимости. Я любила тебя очень сильно и боролась с желанием остаться с тобой.
- Ты хотела стать мученицей в ответ на голос Бромли? По причине являющейся в лучшем случае глупой? - Джерек удивился своим словам, и было ясно, что удивил ее тоже.
- Этому миру, тоже нет никакой пользы от таких как я!
- Хотя ты любишь меня. Ты веришь мне?
- Я верю тебе. Джерек, но я не верю твоему окружению, твоему обществу - всему этому... - она оглянулась на город. - - Он ценит личность, и все же невозможно чувствовать себя личностью в нем. Ты понимаешь?
Он не понимал, но продолжал утешать ее. Он помог встать ей на ноги.
- Я не вижу для нас будущего здесь, - сказала она ему усталым голосом.
Он вызвал свой локомотив.
- Нет будущего, - согласился он, - только настоящее. Именно этого всегда хотели влюбленные.
- Если они только влюбленные, и больше ничего, Джерек, мой дорогой, она глубоко вздохнула. - Ладно, вряд ли есть смысл в моих жалобах, - она храбро улыбнулась. - Это мой мир, и я должна любить его.
- Ты полюбишь его, Амелия.
Появился локомотив, пыхтя между высокими полуразрушенными башнями.
- Мое чувство долга, - начала она. - ...
- Мой мир ценит тебя, как никогда бы ни смог оценить Бромли! Прими это уважение без оговорок, оно дано тебе так же без оговорок.
- Тем не менее, слепо, как делают дети. Человек хочет уважения за... благородные дела.
Он, наконец, понял.
- Твой уход к Гарольду - это было "благородно"?
- Полагаю, да. Самопожертвование...
- "Самопожертвование" другое. И это "достойно"?
- Считается, да.
- И "скромно"?
- Скромность часто имеет место.
- Твое мнение о собственных поступках скромно?
- Надеюсь.
- И если ты ничего не делаешь, кроме того, что хочет твоя душа - это "лень", да? Даже "зло"?
- Вряд ли зло на деле, но определенно недостойно...
Локомотив опустился рядом с ними на место, где недавно стоял хронобус.
- Я просвещен наконец! - сказал он. - И быть "бедным" - значит, вызвать недовольство Бромли.
Она начала улыбаться.
- Действительно, так и есть. Но мне не нравится это. В моей благотворительной работе я стараюсь помочь бедным столько, сколько могла. У нас было миссионерское общество, и мы собирали деньги, чтобы купить определенные основные блага...
94 
