7 
Течение здесь уже чувствовалось, этакий Гольфстрим, создаваемый Свалкой. Пришлось потрудиться, но отгребли благополучно. Теперь можно было перевести дух и понаблюдать со стороны редкое зрелище — звездолет, идущий на таран.
Сантименты в сторону: подобную аварию следовало устроить еще год назад и потребовать новое корыто.
Звездолет Щ-2047, жалобно звякая корабельной рындой, шел наперерез Дальней Свалке, превращаясь в слабую звездную точку.
— Сейчас как га-ахнет! — шепнул Стабилизатор.
И в этот момент так га-ахнуло, что Свалка задрожала. Она вдруг привиделась Бел Амору жадным и грязным существом с бездонной пастью, хотя на самом деле была лишь гравитационной кучей отбросов на глухой галактической орбите.
Дальняя Свалка уходила, плотоядно виляя шлейфом и переваривая то, что осталось от звездолета Щ-2047, которому Бел Амор даже имени не удосужился придумать… в самом деле, какие имена дают серийным корытам? «Катя»? «Маруся»?
Жаль, конечно, хороший когда-то был звездолет… боевой конь был, а не звездолет… но в сторону, в сторону сантименты, пора выгребать из этого мусорника.
Свалка уходила.
— Командор! Сигнал «SOS»! — вдруг сообщил Стабилизатор, указывая клешней в сторону уходящей Дальней Свалки.
В самом деле, кто-то с Дальней Свалки, слабо попискивая, звал на помощь…
Этого еще не хватало! Они кого-то торпедировали своим звездолетом!
— Я пойду… — забеспокоился Стабилизатор.
— Куда ты пойдешь? — удивился Бел Амор.
— Спасать человека. Человек терпит бедствие.
«Все ясно, — подумал Бел Амор. — У робота сработал закон Азимова».
Бел Амору очень не хотелось забираться на Свалку, но другого выхода не было — роботы подчиняются законам Азимова, а он, Бел Амор, закону моря: человека надо спасать.
Похоже, торпедировали мусорщика. Конечно, лесник мусорщику не товарищ, но любого человека надо спасать в любых обстоятельствах.
Такова, значит, его судьба — побывать на Свалке.
Они развернули шлюпку и погнались за Дальней Свалкой.
Догнали, вошли в ее притяжение… Теперь своим ходом им отсюда не выбраться. Придется спасти человека, дать сигнал «SOS» и самим ожидать спасателей.
Судьба!
Свалка уже затмила Галактику. От ее шлейфа стояла вонища, хоть надевай противогаз. Навстречу шлюпке вылетела красная сигнальная ракета, еще одна значит, пострадавший их заметил.
— Подберемся поближе, командор?
— Уже подобрались… Ну началось! Маневрируй! Ну и местечко!
Свалка превосходила самые худшие ожидания Бел Амора.
Взорвавшийся звездолет разнес тут все к чертовой матери — и, честно говоря, ей, этой самой чертовой матери, здесь было самое подходящее место для обитания. Первыми, растревоженные взрывом, вынеслись им навстречу помятые кастрюли и бесформенные ведра и помчались прямо к Южному галактическому рукаву. Вот будет работки тамошнему инспектору Охраны Среды!
Не успели увернуться от этого метеоритного потока металлоизделий, как влипли в концентрат какого-то киселя. Бел Амор понюхал: плодово-ягодного. Грушки-яблочки. Сколько лет этому киселю, сколько тысячелетий? Когда и зачем произведен, кому его хлебать? Слой киселя, к счастью, был неплотным, продрались. Зато навстречу величаво поплыли сухие желто-ржаво-рыжие березовые веники. Здравствуйте, дорогие, давно не виделись! Кто заготовил вас и заслал сюда, какое банно-прачечное предприятие?
После веников стало поспокойней. Вокруг громоздились вещи самые неожиданные; узнать их было трудно, перечислять — лень, и не время разглядывать. Где же пострадавший?
«SOS» прямо по курсу…
— Стоп-машина!
Вот он, бедняга, размахивает красным фонарем. С виду какой-то странный… да ведь это мусорный робот!
— Чего тебе? — спросил Бел Амор, выпрыгивая из шлюпки.
— Спасите наши души! — суетливо запричитал мусорный робот.
— Затем и прибыл, не сомневайся. Где твой хозяин?
— Здесь, рядом.
Мусорный робот, то и дело оглядываясь, поплыл впереди, указывая дорогу между горными массивами битого кирпича и радиаторами парового отопления. Кирпич, пообтесавшись за тысячелетия, вел себя относительно спокойно, зато радиаторы угрожающе летали в самых неожиданных направлениях.
Пробрались и здесь, но вскоре шлюпка застряла в торосах размолотых музыкальных инструментов. За ними начиналось мертвое поле сгнивших железнодорожных вагонов. Одинокая арфа без струн проплыла над головой. Шлюпку пришлось бросить.
7 
