Последние отзывы

  37  

– Если в этих домах что-нибудь случится, – закончил Адамберг, – будь добр, дай мне знать. Я уже давно за ними слежу.

– То есть передать дело тебе?

– Да.

– Ладно, обещаю, – сказал Брей. – Хотя на твоем месте я бы не беспокоился. Такие парни, как твой воскресный художник, обычно простые бездарности.

– И все-таки я беспокоюсь. И слежу за ним.

– У вас уже решетки поставили?

– Два окна осталось.

– Приходи как-нибудь поужинать. Я приготовлю суфле из спаржи с кервелем. Даже ты удивишься.

Адамберг, улыбаясь, повесил трубку и, сунув руки в карманы, пошел обедать. Часа три он бродил под хмурым сентябрьским небом и снова появился в уголовном розыске уже далеко за полдень.

При его появлении незнакомый полицейский встал по стойке «смирно».

– Бригадир Ламарр, – тут же отрапортовал он, застегивая пуговицы на куртке и уставившись глазами в стену. – В тринадцать часов сорок одну минуту вам звонили. Звонивший назвался Эрве Декамбре и хотел, чтобы вы перезвонили ему по указанному номеру, – закончил он, протягивая записку.

Адамберг оглядел Ламарра, стараясь поймать его взгляд. У того оторвалась пуговица и упала на пол, но он продолжал стоять, вытянув руки по швам. Своим высоким ростом, светлыми волосами и голубыми глазами он напоминал хозяина «Викинга».

– Вы нормандец, Ламарр? – спросил Адамберг.

– Так точно, комиссар. Родился в Гранвиле.

– Вас прислали из жандармерии?

– Так точно, комиссар. Я участвовал в конкурсе, чтобы меня перевели в столицу.

– Можете поднять свою пуговицу, бригадир, – сказал Адамберг, – и можете сесть.

Ламарр повиновался.

– И вы можете посмотреть на меня. Постарайтесь смотреть мне в глаза.

На лице бригадира отразилось легкое замешательство, он упорно продолжал смотреть в стену.

– Это в интересах работы, – пояснил Адамберг. – Сделайте над собой усилие.

Бригадир стал медленно поворачивать лицо.

– Достаточно, – остановил Адамберг. – Больше не нужно. Смотрите в глаза. Здесь, бригадир, вы среди полицейских. В отделе расследования убийств требуется такт, человеческое отношение и естественность, как нигде в другом месте. Вам предстоит выслеживать, втираться в доверие, подстерегать, идти по пятам, оставаясь в тени, выспрашивать, верить на слово, а также утирать слезы. Такого, как вы, заметишь за сотню лье, и вы тверды и несгибаемы, точно бык. Вам надо учиться расслабляться, хотя так скоро этому не научишься. Первое правило – смотрите на других людей.

– Хорошо, комиссар.

– И смотрите им в глаза, а не в лоб.

– Да, комиссар.

Адамберг открыл блокнот и тут же записал: «Викинг, пуговица, взгляд в стену – Ламарр».

Декамбре снял трубку после первого же звонка.

– Я счел нужным предупредить вас, комиссар, что наш знакомый перешел черту.

– То есть?

– Лучше я вам прочту сегодняшние «странные» записки, утреннюю и дневную. Вы слушаете?

– Да.

– Первая – продолжение дневника того англичанина.

– Сеписа.

– Пеписа, комиссар. Сегодня, сам того не желая, я увидел два или три дома с красным крестом на дверях и надписью «Сжалься над нами, Боже». Грустное зрелище, и если память не изменяет мне, такое я вижу впервые.

– Дело неладно.

– Это мягко сказано. Красным крестом помечали дома, зараженные чумой, чтобы прохожие обходили их стороной. Значит, Пепис только что увидел первых больных. На самом деле болезнь возникла в предместьях уже давно, но Пепис жил в богатом квартале и ничего об этом не знал.

– А вторая записка? – перебил Адамберг.

– Она еще хуже. Сейчас прочту.

– Только помедленней, – попросил Адамберг.

– Семнадцатое августа, ложные слухи предшествуют беде, многие трепещут, но многие и надеются на помощь знаменитого доктора Ренсана. Тщетные упования – четырнадцатого сентября чума вошла в город. Прежде прочих она поразила квартал Руссо, где один за другим стали появляться покойники. Должен вам сказать, поскольку вы не видите текста, что в нем множество многоточий. Этот тип просто одержимый. Он не может оборвать фразу оригинала, не обозначив этого в тексте. Более того, слова «семнадцатое августа», «четырнадцатое сентября» и «квартал Руссо» напечатаны другим шрифтом. Скорее всего, он изменил даты и название места, которые указаны в тексте, и подчеркивает это, меняя шрифт. Так я думаю.

– А у нас сегодня четырнадцатое сентября, не так ли? – спросил Адамберг, который всегда путал даты на один-два дня.

  37