5 
Не могло быть такого. НЕ МОГЛО.
И еще один довод против народной любви: сам Жуков всю жизнь прослужил в армии и этику армейскую нутром чувствовал — не может дежурный по роте рапортовать заместителю командира роты, если рядом сам ротный стоит. НЕ МОЖЕТ. И потому сам Жуков не претендовал на великую честь принимать Парад Победы. И потому сам Жуков Сталину в глаза сказал, что командовать парадом должен Сталин как Верховный Главнокомандующий — это не только его право, но и обязанность, уклоняться от выполнения которой Сталину нельзя. И весь народ ждал Сталина победителем. Не Жукова. Уж это точно.
А может, Сталин не любил славу и почет?
Как раз наоборот. Очень даже любил. И медали победные чеканились со сталинским профилем: не Жукова же на медалях штамповать?
Одним словом, оба «объяснения» ничего не объясняют. И потому мне пришлось искать третье. Вы можете со мной соглашаться, а можете и не соглашаться. Но я выскажу свое мнение.
Парад Победы был для Сталина парадом пирровой победы, т.е. победы, которая равна поражению. Мы уже привыкли праздновать так называемый «день победы», но давайте вспомним, что при Сталине такого праздника не было. 1 Мая — да. Это мы праздновали. 1 Мая — день смотра сил мирового пролетариата, день проверки готовности к Мировой революции. 1 Мая был днем праздничным, в этот день народ не работал, в этот день на Красной площади гремели военные парады и демонстранты радостными воплями оглашали площади и улицы. Точно как в гитлеровской Германии: Гитлер был социалистом, таким же, как Ленин и Сталин, праздновал 1 Мая, и народ германский при Гитлере валил на демонстрации с теми же красными знаменами, что и наш народ.
Пикантная деталь: самые торжественные праздники в Советском Союзе были 7 и 8 ноября, в гитлеровской Германии — 8 и 9 ноября. Основные фашистские праздники имели тот же корень, и их происхождение прямо связано с годовщиной нашей так называемой «великой октябрьской социалистической революции». Но об этом — потом.
А сейчас мы — о том, что никакого «дня победы» при Сталине установлено не было. Первая годовщина разгрома Германии — 9 мая 1946 года — обычный день, как все. И 9 мая 1947 года — обычный день. И все остальные юбилеи. Если выпадало на воскресенье, не работали в тот день, а не выпадало — вкалывали.
Нечего было праздновать.
Первый после Сталина Первомай 1953 года праздновали как принято, с грохотом танковых колонн и радостными воплями, а 9 мая — обычный день. Без танков, без грохота, без оркестров и демонстраций. Сталинским соратникам товарищам Молотову, Маленкову, Берия, Кагановичу, Булганину в голову не приходило что-то в этот день праздновать.
И вот 9 мая 1955 года. Десять лет! Сталина нет, но живы легендарные маршалы: Жуков, Конев, Рокоссовский, Василевский, Малиновский… Да не просто живы — на боевых постах! Вот бы отметить! Вот бы танки на площадь выкатить и небо самолетами запрудить…
Так нет же.
Не праздновали. Не торжествовали. Танками супостата не стращали. Медалей юбилейных не чеканили.
И 15 лет тоже скромно прошло. Без торжеств.
И вот только после того, как нашего дорогого Никиту Сергеевича Хрущева, последнего могиканина из сталинского Политбюро, от власти осенью 1964 года отстранили, и было решено установить «день победы» в качестве государственного праздника. Вот только с этого момента день 9 мая стал нерабочим. Это было введено при Брежневе.
Леонид Ильич падок был на ордена, звания, титулы и торжества. Сталин имел одну звездочку Героя Советского Союза. Получил он ее за войну, да и то не носил. А Брежнев повесил сам себе — в четыре раза больше. И все — в мирное время. Брежнев присвоил себе маршальское звание и, вопреки статуту, наградил себя высшим военным орденом «Победа». Вот этому, мягко говоря, бессовестному человеку нужны были победы и торжества. Вот он-то и установил «день победы» в качестве государственного праздника и нерабочего дня. Установил только после того, как все члены сталинского Политбюро и почти все маршалы военной поры были в ином мире или не у дел.
А пока был Сталин, пока у власти были его соратники и его маршалы, ни о каком празднике победы не было и речи.
Устроили один раз «парад победы» в 1945 году — и хватит.
Но и тот парад 1945 года был необычным. Скорее — странным.
Много их было, странностей.
Понятно, это — совпадение, но казалось, что само небо восстало против «парада победы» 1945 года. В тот день лил совершенно небывалый для Москвы ливень. Парад кое-как провели, но демонстрацию трудящихся пришлось отменить. Я просмотрел метеорологические сводки за все дни, когда на Красной площади проходили военные парады. Так вот: такого проливного дождя, как 24 июня 1945 года, не было никогда. Не было ничего даже отдаленно его напоминающего. Генерал армии А.Т.Стученко вспоминает в мемуарах: специально для парада сшили ему мундир, и пропал тот мундир — покорежилось, взбухло золотое шитье, нечего потомкам показать (Завидная наша судьба. М., 1968. С. 265).
5 
