68 
Он согласно покивал головой.
– И ты не был безработным, ищущим компании… Ты кто по профессии?
– Электрик. У меня собственная маленькая фирма.
– Зачем же ты ходил в «Леонкавалло»? Ты кого-то там подкарауливал, правильно?
Очередное «да» прозвучало еще тише, чем предыдущие. Этот герой явно боялся, что его вот-вот начнут бить.
– Ты ждал человека, чтобы раскроить ему башку. И для этого собрал целую банду. Я прав?
Это был момент истины, и я заметил, как у Усатого перехватило дыхание.
Он скрючился еще сильнее, потом чуть слышно произнес:
– Нет.
У меня пошла кругом голова.
– Ах «нет»! – заорал я. – Ты что, хочешь, чтобы я поджарил тебе пятки паяльной лампой?
– Нет, прошу тебя, нет. Это была не моя идея! – В его голосе зазвучали истерические нотки. – Ведь это ты… это тебя мы должны были избить, правда? Ты! Это не я придумал, клянусь тебе. Нас заставили! Не бей меня! – Он заплакал.
Я подумал о мертвой Алисе, потом о себе: меня избили какие-то сволочи и к тому же прессует Феролли. Моя рука двинулась сама собой. Я положил ее на плечо этого слюнтяя.
– Тихо, уймись! Никто не собирается тебя бить. И это был не я, мы с тобой вообще никогда не встречались. Договорились?
Он вытер слезы рукой:
– Да, да, прости. Я ошибся, прости.
– Ну и отлично, начнем с начала. Я вижу, ты не из тех, для кого такое – привычное дело. Скажи мне, зачем тогда ты за это взялся?
– Я боялся. – Его голос потерял всякие краски. – Если б расследование по делу Алисы Гардони продолжилось, могла бы всплыть вся эта история.
– Какая история?
– Что Алиса… – Он замялся.
– Что Алиса занималась проституцией?
– Да.
– И что ты был одним из клиентов Блондина.
– Да. Я же не знал, что Алиса… еще несовершеннолетняя.
– Кому ты это заливаешь, а? Скажи, остальные члены твоей бойцовской команды тоже спали с Алисой?
– Да.
– Это твои дружки?
– Нет, я несколько раз видел их в баре. Мы встретились позже.
– Позже чего? После того как Алиса была убита?
– Да.
Послышалось пение какой-то ночной птицы. Я попытался определить ее по голосу, но мне не удалось. Глаза различали во тьме только кустарники и деревья. За моей спиной, сидя на обломке стены, курили Алекс и Слон. Второй раз за последний месяц мне смертельно захотелось закурить, чего со мной не случалось уже много лет.
Я с силой потряс головой, отгоняя это желание, и спросил:
– Итак, все клиенты Блондина собрались в баре… С какой целью?
Усатый съежился:
– Это не мы придумали. Нас всех шантажировали.
– Шантажировали? – удивился я. Диалог принял неожиданный оборот. Моя половинка мозга напряглась, стараясь оценить новую информацию. – После смерти Алисы, ты хочешь сказать?
– Нет, все началось за три месяца до этого. Какой-то тип позвонил мне домой и сказал, что ему известно обо мне и малолетке, которую я якобы обесчестил. – Он шмыгнул носом. – Сказал, что у него есть доказательства, и предложил подумать, что со мной может случиться, если об этом станет известно хотя бы моей жене, не говоря уже о полиции.
– Раньше надо было думать, что творишь. И что было дальше?
– Он предложил встретиться с ним.
– В «Чинечите»?
– Нет, на улице. Вечером, в машине. Назвал место, куда я должен был прийти. Сам он явился чуть позже и потребовал с меня пятьдесят миллионов лир.
– Ты отдал ему деньги?
– А что мне оставалось делать? – ответил Усатый совсем убитым голосом. – Он заявил, что я могу себе это позволить, но он ошибался. Мне пришлось влезть в долги.
– Тому, кто тебя шантажировал, лет двадцать, верно?
Он покачал головой:
– Нет, он намного старше.
Я расстроился:
– Ты уверен? Или собираешься вешать мне лапшу на уши?
– Клянусь, я говорю правду. Тому, о ком мы говорим, лет пятьдесят.
Стало быть, с ним встречался не Рене. Сколько же еще народу замешано в этом деле?
– Так кто же это был?
– Я его никогда прежде не видел, и он не назвал своего имени. Крупный мужчина, усатый, с темными волосами. И у него с собой был пистолет. Когда мы в первый раз встретились, он приставил его мне ко лбу и пообещал пристрелить, если я расскажу кому-нибудь о нем. Сказал, чтобы я даже и не пытался донести на него, потому что ему об этом сразу же станет известно: у него полно друзей в полиции. Я и остальные прозвали его Терроне, [3] потому что, судя по выговору, он с Юга. Мы все его боялись.
68 
