очень нудно 
186 
Он слушал меня так внимательно и с такой печалью, что в горле вставал комок. Но на последних словах в глазах эльфа мелькнуло неподдельное удивление:
— Откуда вы знаете?!
— Я много видела, малыш... Тот, кому доверили гизору, слишком хорош для меня. Ты летишь в небе, я иду по земле. Наши пути не должны пересекаться.
Что я несу? Прямо заботливый и мудрый наставник... Точнее, наставница. Ну как еще мне его убедить?
— Поспеши к своему спутнику, малыш. Он, должно быть, уже беспокоится...
— Кэл никогда ни о ком не беспокоится, — машинально возразил листоухий, но тут же осекся, поняв, что оказался на грани разглашения чужих секретов.
Я ободряюще улыбнулся:
— Прощай.
— Я не буду прощаться, госпожа. — Лиловые глаза смотрели весьма решительно.
— Как пожелаешь... — ваш покорный слуга уже повернулся, намереваясь последовать за купцом, но беседа еще не закончилась.
— Вы отказали в прикосновении... но вы не откажетесь принять...
В пальцах эльфа что-то сверкнуло. Кулон на цепочке. Маленькая капелька. Солнечная хрустальная искра. О да, я не откажусь ЭТО принять. Хотя бы потому, что отказ может трактоваться как повеление умереть. Зачем ты даришь мне свою «искру», малыш? По голове тебя за это дома не погладят... Хотя... Я еще легко отделался. Вот если бы «искра» была из розового хрусталя... Тогда впору копать могилу. А эта... Всего лишь «восхищение и уважение». К счастью.
Прохладная капля уютно устроилась на моей ладони в гнездышке из свернувшейся цепочки, и... Я не успел — так меня растрогал жест эльфа. Листоухий поймал мои пальцы и прикоснулся к ним губами. Кстати, это было вовсе не приятно. Вообще — никак, через перчатку-то... Только не подумайте, что я желал бы ощутить прикосновение этих губ на своей коже!
Я высвободил руку и строго сказал:
— Тебе следует о многом поразмыслить, малыш. В том числе и о том, что не следует делать бесценные подарки первой встречной.
На сей оптимистичной ноте мне удалось захлопнуть перед его носом дверь, и ваш покорный слуга устало прислонился к стене. Наверное, я стоял так не меньше пяти минут, потому что старик, выглянувший из смежной комнаты, взволнованно спросил:
— Вам плохо, молодой человек?
Я фыркнул.
— О, мне хорошо... Лучше не бывает.
— Вы так побледнели... Нужно поскорее снять с вас корсет! — решил старик и потащил меня за собой.
* * *
Пока я разоблачался, принесли ужин, и меня великодушно пригласили на празднование, посвященное удачно проведенной сделке. Юджа к нам не присоединилась, сморщившись при одном только виде еды, и лишь изредка подавала реплики с постели.
Дав старику время на утоление нешуточного голода (сразу видно, переволновался), я подпер голову рукой, облокотившись на стол, и предложил:
— Рассказывайте.
— Что вы хотите услышать, молодой человек? — хитро сощурился купец.
— По возможности правду, — честно ответил я. — Ложь, она, знаете ли... полезна только в малых дозах.
— Правду о чем вы желаете услышать?
— О том, почему почтенный купец промышляет контрабандой.
— Вы догадались...
— Только слепой не понял бы, что происходит. А я пока что не ослеп.
— О да, вы видите хорошо. Даже слишком хорошо... — усмехнулся старик.
— Итак?
— Это долгая история, молодой человек.
— У нас вся ночь впереди, дедушка. — Я зевнул.
— Ну что ж... Я, как вы верно заметили, принадлежу к торговому люду... И лет двадцать назад еще водил караваны по Аммидийской пустыне. Вот были времена... Лихие. Да и сам я был лихим купцом. Но уже давно отошел от дел и радуюсь остаткам дней в окружении детей и внуков. У вас ведь еще нет детей, молодой человек? Вижу, что нет, ну да вы потом все поймете... Дети — это великое счастье, но и тревога — не меньшая. Так уж повелось, что с их рождения и до нашей смерти мы, родители, ни минуты не можем не думать о том, что с ними происходит... У меня много детей, молодой человек, слава богам! И среди них много хороших людей, но... Есть и неудачи. Мой сын Заффани... Он слишком мягок характером и не смог должным образом воспитать моих внуков. Одного из которых я имел несчастье потерять несколько лун назад. Дерзкий Сахим...
— Сахим умер? — У меня помимо воли округлились глаза. У старика — тоже, когда он сообразил, что слова «Сахим, сын Заффани» значат для меня больше, чем можно было предположить.
— вы... знакомы с моей семьей? — Голос купца предательски задрожал.
186 
