Последние отзывы

  71  

С другой стороны, мое «истинное» лицо — не самая привлекательная картина и понравится далеко не каждому. Я, например, не в восторге от своего характера. Но вводить в заблуждение людей, которые были добры ко мне... Это гнусно. Пусть лучше меня считают нервным и несдержанным, чем будут обманываться на мой счет...

...За ужином Гизариус, донельзя довольный то ли собой, то ли тем, что вдвоем с Боргом им удалось меня «сломать», объявил, что со следующего дня я займусь новой работой, поскольку мое физическое состояние уже вполне сносное. Когда я осторожно поинтересовался, в чем именно будет заключаться сия работа, рот доктора растянулся в улыбке еще шире (хотя, казалось бы, дальше некуда), и он провозгласил:

— Надо помочь одной старой женщине с огородом.

— С огородом?

— Он немного зарос, придется выкорчевать пару кустиков...

Я обомлел.

— А что, в деревне нет здоровых мужиков, чтобы этим заняться?

— Да некогда им, — доктор махнул рукой. — В поле работать надо, для скотины корм заготавливать, да мало ли чего еще?

— Ну да, конечно... Я — самая подходящая кандидатура, кто бы сомневался...

— Ничего, справишься.

— Разумеется, — кивнул я. — Если еще кто-нибудь объяснит мне, как вообще корчуют «кустики»...

Мне объяснили. Но теория никогда не помогает на практике, и я только принял к сведению основные этапы и методы, которые мне описали Борг и Гизариус, крупные «специалисты» в вопросе корчевки. Принц участия в беседе не принимал. Собственно говоря, его вовсе не было на кухне. Я обратил внимание на пустующее место за столом, но забыл поинтересоваться, в чем дело. Возможно, он плохо себя почувствовал... Надо ведь было спросить, но я предпочел думать о своих проблемах. Эгоисты мы, когда есть возможность...

Утром после завтрака я выяснил не только где находится дом старой женщины, но и то, что мне придется тащить лом с собой. Сей факт привел меня в неописуемый восторг, если учесть, что оная женщина жила на другой стороне деревни и я вполне мог бы не таскать железяку туда-сюда, а забрать по пути. Высказав все пришедшие в голову эпитеты по поводу рациональности приказов доктора, я натянул те самые короткие кожаные штаны (если мне придется активно двигаться, в них я хотя бы не запутаюсь), одну из рубашек и сандалии, перекинул через плечо связку из двух старых сапог (топтать землю голыми ногами мне что-то не хотелось), подхватил лом и, одарив Гизариуса на прощание испепеляющим взглядом, поплелся искать нужные мне дом и огород...

* * *

Шел я не вчерашним путем, а по тропке через лес, как ходили, очевидно, многие, потому что тропа была вполне утоптанной, проходила не слишком далеко от опушки и хорошо продувалась ветром — это было немаловажно в связи с оживлением, царившим в стане комаров. Позже, когда зной подсушит болотца и поймы, эти противные пискуны угомонятся, но сейчас жара еще влажная и от них трудно найти спасение. Конечно, можно было подождать, пока солнышко заберется повыше в лазурное небо, но я твердо запретил себе даже думать об этом. Почему? Очень просто: разумеется, чем время ближе к полудню, тем меньше становится комаров на открытых местах, но есть одно большое «НО», не связанное с этими насекомыми. Таскать тяжести под палящим солнцем — не самое приятное и полезное для здоровья занятие. И даже в первый день, когда я планировал всего лишь провести «разведку боем», а не начинать надрываться на чужом огороде, стоило переделать все трудоемкие дела как можно раньше, по холодку, так сказать. Хотя какой, к фрэллу, холодок! Уже можно вытирать пот со лба, а спустя час придется выжимать рубашку. Несмотря на хрупкость и отсутствие лишнего веса, я потею не меньше, чем какой-нибудь разжиревший бездельник. Правда, как мне объясняли, этот процесс очень полезен, потому что вместе с остро пахнущей жидкостью из тела выносится все дурное, что в нем успело накопиться, и, в принципе, потеть нужно почаще и поактивнее, но... Не вижу ничего приятного в том, что кожа покрывается липкой пленкой — если у вас нет возможности сразу же окунуться в бассейн или, на худой конец, окатить себя ведром воды, через очень малое время окружающие, столкнувшись с вами, будут демонстративно затыкать нос и отворачиваться. Да и самому неприятно вдыхать эти миазмы. Привыкаешь, конечно, — ко всему можно привыкнуть, но... Нехорошо как-то. Невежливо по отношению если не к себе, то к остальным...

О, я и в самом деле пошел на поправку, если начал печься о благе других! Это радует. В смысле, радует то, что мое настроение улучшилось без видимых причин. Теперь главное — не растерять солнечные «зайчики», которые снуют в крови, и по возможности не показывать свое благостное расположение духа ни Боргу, ни доктору. Да и принц... перебьется. Ближайшие несколько дней я буду «душкой» только для самого себя, и — никак иначе!

  71