очень нудно 
97 
Выходило, что Блюхер в несколько раз героичнее всех остальных героев, вместе взятых. Одним словом, такой героизм переходил пределы приличия, кто-то кому-то подсказал, и Блюхера стали реже награждать, а то бы к концу Гражданской войны он сломился под тяжестью своих орденов, как образцово-показательные мичуринские яблони на удивление всего прогрессивного человечества ломались под тяжестью своих плодов.
О том у нас и песни пелись:
- В закрома просторные
- Льется рожь отборная
- И от яблок
- Ломятся яблони в садах.
Это был особый шик: идешь по главной выставке страны, фонтаны ревут, железобетонные девушки серпы к небу вздымают, сады шумят листвой, а яблони все переломаны. Красота. Так их удобрениями закармливали, чтоб ломались. А на следующий год на ту выставку новые яблони в бочках привозили, на место поломанных вкапывали, расцветали яблони и груши, плодами созревающими глаз радовали, а к осени с треском ломались на радость и утешение рабочим и крестьянам.
Товарища Блюхера от такой участи спасли, не позволили сломаться под тяжестью наград.
Интересно, что сам товарищ Блюхер своих боевых наград как бы стеснялся, а гордился наградами карательными. Одна из жен Блюхера свидетельствует, что ордена он носил не все и не всегда, зато всегда носил Знак чекиста (ВИЖ. 1990. N 1. С. 81). И нужно признать, эту награду чекист Блюхер носил заслуженно, среди палачей и карателей он был в большом авторитете. Если бы установили почетное звание «Заслуженный палач республики» или «Народный палач СССР», то Блюхер мог бы поспорить за первенство не только с Тухачевским, но и с самим Якиром.
И еще один стратег-дальневосточник — Григорий Михайлович Штерн. Его служба в Красной Армии началась в 1919 году. Почему Штерн не примкнул к красным в суровом 1918 году, а примкнул в победном 1919-м, «Советская военная энциклопедия» не объясняет. Штерн, как и многие подобные ему стратеги, не был ни солдатом, ни курсантом, ни юнкером, ни унтером, ни младшим командиром, ни средним. Он — из комиссаров. С места — в карьер. Первая должность — комиссар полка. Работа непыльная — надзирать за командиром, расстреливать солдат, рассказывать истории про светлое будущее. Далее — без задержек: комиссар бригады, сотрудник политотдела 46-й стрелковой дивизии. После Гражданской войны — сокращение армии. Потому Штерн — снова комиссар полка, комиссар штаба 3-й стрелковой дивизии и 1-го конного корпуса. В 1923-1925 годах — комиссар карательной бригады и командир частей особого назначения Хорезмской группы войск, то есть карательных формирований. Затем снова политработа — начальник политотдела дивизии. А в 1929 году его подметили. Штерн становится подручным Ворошилова — порученцем. Их было двое: Р.П. Хмельницкий (о котором подробно рассказано в книге «День-М») и Г.М. Штерн.
И тут надо особо отметить один момент: Маршал Советского Союза Климент Ефремович Ворошилов всеми и всегда описывается как идиот с гармошкой и не более того. Так вот, у этого идиота с гармошкой комиссар Штерн семь лет служил на холуйской должности порученца. Из этого я делаю вывод, и попробуйте спорить: не мог Штерн умственным развитием сильно отличаться от Ворошилова. Во-первых, шибко грамотных на лакейских должностях адъютантов и порученцев не держат. А держат шибко понятливых, которые, как псы, без слов желания хозяина понимают. Эта работа
— для бравого солдата Швейка. А во-вторых, стратегия — это поэзия. Стратег — всегда поэт. Как минимум в душе. Но не мог поэт семь лет канцелярией заниматься. Да еще и в дурацкой канцелярии Ворошилова.
Штерн с Ворошиловым жили душа в душу. Штерн мог бы и дальше всю жизнь оставаться при Ворошилове, как Хмельницкий, но понесло Штерна высоко вверх. Знать, угодил товарищу Ворошилову. Из порученцев — главным военным советником республиканского правительства Испании. Не знаю, что уж там главный военный советник товарищ Штерн испанцам насоветовал, но дело их тут же кончилось глубоким и полным крахом. А Штерн — начальник штаба Дальневосточного фронта. Еще в январе 1937 года он у Ворошилова в порученцах, а в мае 1938 года — начальник штаба фронта. Да не простого, а единственного в то время. Такого взлета не было ни у кого. Никакого опыта командирской работы Штерн не имел. Опыта штабной работы тоже не имел. Весь его опыт — комиссар — каратель — холуй — советник.
О том, как Блюхер со Штерном громили японских агрессоров на озере Хасан, поговорим в следующий раз. Блюхера за те победы запытали до смерти, а Штерна пронесло. Всегда, везде у нас начальник штаба за все провалы несет равную ответственность с командиром. Но Сталин убил командующего Блюхера, но миловал начальника штаба Штерна и даже повысил, поставив командующим фронтом.
97 
