29 
— Леша, я полюбила другого парня. По-настоящему, понимаешь?
Он убрал руку, откинулся на спинку дивана.
— Не понимаю, — ответил резко.
— Леш! Ну прости меня! — Я посмотрела на него умоляюще. Но вместо сочувствия наткнулась на злой взгляд, колючий, серый.
— Простить? — Он хмыкнул. — Значит, я должен тебя простить?
Я пожала плечами.
— И его я тоже должен простить? — уточнил Леха.
— Он вообще ни в чем не виноват. — Я попыталась заступиться за Женю.
— Не виноват? А кто виноват? И, кстати, где ты его откопала? Кто он?
Я намертво сцепила пальцы, чтоб не дрожали. Лехина злость никак не входила в мои планы, я растеряла все слова, я не знала, как себя вести. И Жени не было рядом, некому было меня поддержать.
— А ведь ты все выдумала? — неожиданно предположил Леха. — Признайся, выдумала?
Он положил свою ладонь на мои сомкнутые пальцы, в голосе затеплилась надежда.
— Леш, не надо, — я отодвинулась, — все кончено, правда…
Леха дернулся, как от пощечины, сорвался с места и рявкнул:
— Кто он?! Говори!
И в этот момент мой страх исчез. Я увидела. Я разглядела маленького мальчика, обиженного, незаслуженно, несправедливо. Вот чего он боялся — собственного бессилия. И всю жизнь сражался против него. Он хотел стать бесстрашным, уверенным в себе, сильным, неуязвимым. И в этом была его слабость. Он так и не научился принимать удары. Он умел только давать сдачи. Неужели он смог бы ударить меня? Я видела, как он сжал кулаки, как побелели костяшки пальцев, как напряглись скулы, сузились глаза. Леха с шумом втянул воздух и отступил. Нет, он никогда бы не поднял руку на девушку. Так воспитан.
Он стоял, прислонившись спиной к стене, голова опущена. А я почти ненавидела себя. Оказывается, и так тоже бывает.
— Леш, — позвала я. Он не отозвался. — Леша, ну, пожалуйста, прости меня.
— Кто он? — послышался глухой голос.
— Если я назову его имя, что это изменит?
— Не знаю…
— Это Женя, художник… Только, пожалуйста, не надо устраивать с ним разборок.
— Боишься, покалечу? — недобро усмехнулся Леха.
— Да, боюсь, — призналась я.
— А может, он испугается и откажется от тебя? — предположил Леха.
— Не откажется…
— Проверим?
— Леш, перестань, я знаю, ты не такой.
— Не такой? А какой я? Может, ты лучше меня знаешь?
— Знаю. Ты добрый и справедливый. А еще ты очень умный и хороший человек, — уверенно сказала я.
— Как раз такой, которого бросает девушка, потому что нашла другого.
— Нет, не поэтому, — не согласилась я.
— Ну, спасибо, — он еще раз усмехнулся, — так чем же твой художник лучше?
— Он не лучше. Просто я люблю его.
— Ага. Раньше меня любила, а теперь его любишь. Что тут не понять.
— Леша, ну правда! — У меня сердце разрывалось, когда я смотрела на него. — Тут никто не виноват. И даже если виновата, то только я. Хотя и не знаю в чем. Это выше моего понимания. Да, ты прав, я тебя любила. Но только не так, по-другому. Возможно, как друга, как брата. Я была тебе страшно благодарна за все, за все, Леша! Но это была не любовь. Я только сейчас понимаю, что такое любовь. И я думаю, ты это тоже поймешь, только позднее, когда встретишь ее.
— Я уже встретил, — сказал Леха, — я тебя люблю!
Я покачала головой:
— Ты ошибаешься. Мы ведь с тобой такие разные. У нас ни общих интересов, ничего. Я еще удивлялась, почему ты со мной встречался. Ведь нам даже поговорить не о чем. Тебе нужна совсем другая девушка.
— Никто мне не нужен, — огрызнулся он.
— Это ты сейчас так говоришь.
— Я теперь всегда так буду говорить! — зло пообещал Леха. Он оторвался от стены, прошелся по комнате, напряженно о чем-то думая. Я наблюдала за ним, но уже спокойно. Конечно, он мог сорваться, но я уже знала, что победила его. И мне было грустно. Хотелось его как-то ободрить, поддержать, сказать что-то хорошее. Но захочет ли он слышать это хорошее от меня?
Он остановился.
— Ладно, я уйду, — сказал он, — но скоро ты сама прибежишь ко мне. Помучаешься, поиграешь со своим художником и прибежишь, когда он тебя бросит.
29 
