77 
— Зачем мы идем наверх? — спросил он.
— Я подумала, вы, сыщик, наверняка захотите взглянуть на мою комнату.
Комната была маленькая. Типичная девичья спальня в мансарде, со скошенным потолком, в окно смотрело серое ледяное небо. Тойеру пришлось немного подогнуть колени, чтобы выглянуть наружу.
— Эта комната всегда была твоя, с самого переезда?
— Да, а что?
— Потому что отсюда видно море.
— Бухта.
— Ну бухта.
— И что?
— Ты мне только что рассказывала, что никогда не смотрела на море. А ведь могла, даже из своего окна!
Она молча села за письменный стол, на щеках загорелись красные пятна. Правая рука нервно барабанила по выдвижному ящику.
Тойер огляделся, выискивая, куда бы ему сесть. В спальне стояло только маленькое кресло с подлокотниками; он побоялся, что не втиснется. Еще была неубранная постель. Он решил, что постоит, и шагнул к книжной полке.
— Год назад, — проговорил он как будто сам себе, — мне удалось раскрыть убийство одной девушки, когда я увидел, что она читала.
Однако книги Корнелии мало о чем могли сообщить. Обычный набор: все книги про Гарри Поттера, различные истории про лошадей, несколько потрепанных детских книжек в бумажной обложке, явно уже не по возрасту Корнелии. Книги с логическими задачками, научно-популярные… Тойер повернулся к Корнелии:
— Тут все говорит о вполне нормальной девочке. Очень несчастной, да. Я старше тебя почти на сорок лет и могу тебе сказать, что именно это так нормально в тебе. Ты несчастная и, возможно, больная, но не испорченная. Ты участвовала в скверном деле и знаешь что-то, о чем не говоришь. Но ты также наделена воображением, ты талантлива, хорошо рисуешь. И ты способна влюбиться в кого-то, пусть даже один раз. Что же произошло? Если это была не ты, тогда кто же?
— Нацистская обезьяна.
— Глупость! — сердито фыркнул Тойер. — Во время поездки вы наверняка сидели вместе. Изгои всегда садятся в автобусе рядом, я отлично это знаю. О чем вы говорили?
Ее глаза наполнились слезами, однако прежде чем Тойер смог это использовать, дверь отворилась — в комнате уже стоял Кёниг.
— Мне позвонили, что моей дочери нет в школе. Что вам нужно?
Тойер представился:
— Я гаупткомиссар Тойер из Гейдельберга. У меня есть несколько вопросов к Корнелии.
Отец и дочь переглянулись.
— Я уверен, что вы приехали сюда не по официальному поручению. Что вы здесь вынюхиваете? — Голос Кёнига дрожал.
В этот момент Тойер понял: отец все знает, поэтому он опасен.
— Господин Кёниг! Лучше всего, если мы поговорим с вами как разумные люди.
Корнелия впервые рассмеялась:
— Он незаконно забрался в нашу школу! Сам признался, не прямо, конечно. А теперь хочет, чтобы мы вели себя разумно.
Казалось, Кёниг что-то напряженно обдумывает. Он взглянул на часы.
Тойер решил, что ему лучше поскорее уйти отсюда. Но Кёниг уже рванул ящик письменного стола и выхватил пистолет. В руке Корнелии тоже было оружие.
— Просто смешно, ведь вы не мафиози-убийцы, — услышал Тойер собственный голос.
— Я больше не знаю, кто мы, — проговорил Кёниг. — Звони Фредерсену, скорей.
— Сам звони, — огрызнулась Корнелия.
Она заработала злобный взгляд, но отец послушался.
— Ты просто настоящая атаманша. — Тойер кивнул почти с одобрением.
Зенф прекрасно выспался. Ночной поезд на Гамбург надо взять на заметку как терапевтическое средство. Пожалуй, ему стоит сделаться завсегдатаем Транссибирской железнодорожной магистрали — вот, наверное, где можно ехать долго и спокойно! Завтрак в Альтоне, местный поезд до Киля и, наконец, Эккернфёрде. Он радовался, что у него наладились отношения с Ильдирим. Он перестал быть нежеланным гостем и получил от нее приказ заботиться о Йокеле. Но для этого его еще нужно отыскать. Отель «Зигфридверфт»? Нет у нас никакого господина Тойера. Дом на Петерсберге? Пустой. Зенф прошелся вниз по Бергштрассе и расплылся в улыбке: там стояла знакомая «тойота». Шеф посетил знакомые места.
К нему кто-то подошел. Зенф оглянулся — Фредерсен.
— Ваше лицо мне знакомо!
— Вряд ли, — возразил Зенф, пытаясь не обращать внимания на шум в голове. — Я только что сошел с поезда.
— Вы из гейдельбергской полиции. Вы уже следили тут за мной.
— Я здесь по частному делу.
— Да? — Фредерсен задумался. — Ну что ж, похоже. Если бы вас, гейдельбергских, было здесь много, вы бы не стояли здесь один, верно?
77 
