очень нудно 
27 
— А зачем он решил это сделать? — полюбопытствовал комиссар.
— Мой муж — испанец. Но развелись мы в Италии — чтобы дети остались на моем попечении. И если мой бывший муж выдвинет против меня подобное обвинение в этой стране… — Она позволила голосу профессионально сойти на нет, давая понять, каковы в таком случае будут шансы, что дети останутся у нее.
— А что дети?
Она тряхнула головой, не понимая, о чем он.
— Дети — они где?
— В школе, как и положено. Мы живем в Милане, и они ходят там в школу. По-моему, незачем их таскать по всем городам, куда меня занесет на гастроли. — Она приблизилась к нему, затем села на край тахты.
Он глянул на ее подругу — та сидела отвернувшись, глядя на колокольню за окном, как если бы разговор ее никоим образом не касался. Довольно долго все трое сидели молча. Что касается Брунетти, то он осмыслял только что услышанное, пытаясь понять, не в этом ли корни его инстинктивной неприязни к американке. Но нет, не верится, — у них с Паолой достаточно приятелей самой разнообразной сексуальной ориентации, так что даже если это обвинение справедливо, все равно — дело не в нем.
— Ну? — спросила наконец певица.
— Что — ну? — отозвался он.
— Вы не собираетесь спросить нас— правда ли это?
Он покачал головой:
— Правда это или нет — в данном случае не важно. Важно только, действительно ли он собирался выполнить свою угрозу и рассказать все вашему мужу.
Бретт Линч обернулась и пристально посмотрела ему в лицо. Потом заговорила недрогнувшим голосом:
— Он бы точно ее выполнил. Это было ясно каждому, кто хорошо его знал. А муж Флавии свернул бы горы, чтобы забрать детей к себе. — Когда она назвала имя подруги, взгляды женщин на мгновение скрестились. Бретт откинулась назад в кресле, засунула обе руки в карманы и вытянула ноги.
Брунетти разглядывал ее. Ну откуда у него такое предубеждение — то ли из-за ботинок этих сверкающих, то ли из-за квартирки, из-за эдакой небрежной демонстрации богатства? Он пытался увидеть ее свежим оком — как в первый раз: вот женщина тридцати с небольшим лет, оказавшая ему гостеприимство, а теперь и доверие. В отличие от своей работодательницы — если Петрелли и в самом деле ею является, — она не принимает театральных поз и ничем не пытается подчеркнуть хищную англосаксонскую красоту своих черт.
Он заметил, что прядки ее элегантно подстриженных волос на затылке чуть влажные — как будто она недавно принимала ванну или душ. Переведя взгляд на Флавию Петрелли, он подумал, что и у нее тоже, пожалуй, вид свежий, как после купанья. И поймал себя на том, что погружается в эдакую соблазнительную фантазию — две нагие женщины обнимаются под душем, груди к грудям, — и поразился, как сильно она его разволновала. Господи, как же все просто было в Неаполе — удар на удар, и баста!
Вопрос американки вывел его из задумчивости:
— Надо ли вас понимать так, что Флавия, по-вашему, на такое способна? Или я?
— Об этом пока слишком рано говорить, — ответил он, покривив душой. — Пока что рано говорить о подозреваемых.
— Зато не слишком рано говорить о мотивах, — парировала певица.
— Пожалуй, — согласился он. Что и говорить, у нее таковые явно налицо.
— Полагаю, это означает, что они есть и у меня, — добавила американка.
Более странного признания в любви Брунетти слышать не доводилось. Или в дружбе? А может, в верности своей хозяйке? А еще говорят, что итальянцев не поймешь! Что ж, будем лавировать.
— Повторяю, о подозреваемых говорить еще рано. — Тут он резко свернул в сторону: — Как долго вы пробудете в городе, синьора?
— Пока идет спектакль, — ответила певица. — Это еще недели две. До конца месяца. Хотя на выходные хотелось бы выбираться в Милан, — произнесла она утвердительным тоном, хотя, по сути, спрашивала его разрешения.
Он кивнул, выразив тем самым и свое участие, и официальное разрешение покидать город.
— А потом не знаю, — продолжала она. — У меня нет других контрактов до… — Она замолчала и посмотрела на подругу, которая тут же подсказала:
— До «Ковент-Гардена». Пятого января.
— А до этого срока вы будете в Италии?
— Конечно. Или тут, или в Милане.
— А вы, мисс Линч? — он повернулся к ней.
Взгляд ее был холоден, холоден оказался и ответ:
— Я тоже буду в Милане, — и уточнила, безо всякой нужды: — С Флавией.
27 
