очень нудно 
44 
Совершенно спокойно я зашла в подъезд, переоделась в серый халат и, набрав ведро воды в подсобке, принялась мыть вестибюль. Работы я не боялась, даже предвкушала ее. Сейчас разомну косточки! Физический труд полезен для людей творческой профессии! Гиподинамия не пройдет!
Вестибюль я вымыла легко, можно сказать, играючи. Площадка первого этажа далась тяжелее. На втором этаже у меня стали дрожать руки. На третий – свой – этаж я вползла взмокшая, как скаковая лошадь.
Я вяло возила тряпкой около лифта, когда из него вышла бывшая моя соседка, ювелирша Изюмова. Увидев меня, она испуганно отпрянула, словно к ее носу поднесли живого скорпиона.
– Люся, что вы делаете?! – в ужасе вскричала дама.
– Полы мою.
– Но зачем? Это же работа уборщицы!
– Теперь я ваша уборщица.
– Как?!
Опершись на швабру, я принялась рассказывать:
– Про мировой финансовый кризис слышали? Так вот – я его жертва. С работы меня уволили, другой работы найти не удалось, счастье еще, что освободилось место поломойки. На него был дикий конкурс – триста человек на место, больше, чем на вступительных экзаменах в МГИМО. Но победила я благодаря знанию трех иностранных языков!
С минуту ювелирша смотрела на меня с открытым ртом, а потом поспешно скрылась в своей квартире.
– Налегайте на иностранные языки, – прокричала я в закрытую дверь, – неизвестно еще, каким боком жизнь повернется!
Глава 19
Утро понедельника обычно не несет с собой ничего хорошего. Этот день не стал исключением. Я проснулась с ощущением, что всю ночь разгружала мешки с картошкой, а потом загружала их обратно в вагон. Все тело ломило, будто по нему прошлось стадо слонов. Господи, я даже не подозревала, как много мышц в человеческом теле, и каждая из них сейчас дико болела!
– На-ка, выпей лекарство! – Галина Егоровна протянула мне стакан с мутной зеленой жидкостью.
Я с трудом оторвала голову от подушки.
– Что это?
– Отвар арники. Наринэ благодари, это она сварила.
– Арники? Впервые слышу.
Тут же материализовалась Наринэ с объяснением:
– Арника, она же «баранья трава», излюбленное средство горных баранов. Они жуют ее, если сильно разбились, прыгая со скалы на скалу, или когда находятся в утомительном переходе. Арника заживляет раны и снимает мышечную усталость. Тебе после вчерашнего в самый раз будет. Ты до скольких полы-то мыла, до часу ночи?
– Мыслимое ли дело – три подъезда с непривычки! – воскликнула Галина Егоровна.
Я попыталась вспомнить, когда закончила работу, но память отказывала мне. Третий подъезд я домывала практически на автопилоте.
Арника оказалась горьковатой на вкус, но я залпом осушила стакан. Взгляд упал на часы: без четверти одиннадцать! Мне же бежать надо!
Бежать не получилось, до ванной я ковыляла на негнущихся ногах минут десять, еще столько же понадобилось, чтобы влезть под душ. Тело требовало, чтобы его оставили в покое, но дух не сдавался. Но то ли арника подействовала, то ли горячий душ, то ли организм понял, что от него все равно не отстанут, однако вскоре я почувствовала себя лучше. Наскоро одевшись, я вышла из дома и направилась к метро. Иннокентий Лавочкин обитал в Северном Измайлове, а до станции «Щелковская» еще пилить и пилить.
Улица 13-я Парковая представляла собой наглядную иллюстрацию жилищной политики правительства Москвы: снести пятиэтажные хрущёвки, а на их месте возвести семнадцатиэтажные панельные дома: и места занимают меньше, и народу можно заселить гораздо больше. Строительство шло полным ходом, однако и в пятиэтажках жизнь еще продолжала кипеть. На балконах висело белье, из окон тянуло жареной картошкой, во дворе мальчишки играли в хоккей.
Дом номер четырнадцать оказался одной из таких хрущёвок. На двери подъезда висел кодовый замок. По опыту я знаю, что кто-нибудь из жильцов обязательно пишет или царапает гвоздем комбинацию цифр на двери – чтобы не забыть, когда возвращается домой «под мухой». Но сколько я ни вглядывалась, обнаружить подсказку не смогла. К счастью, молодая мамаша с коляской выходила из подъезда, я услужливо придержала ей дверь и проскользнула внутрь.
Нужная квартира находилась на втором этаже. Я нажала на кнопку звонка.
– Кто там? – спросил женский голос.
– Иннокентий Владимирович Лавочкин здесь живет?
– Он здесь не живет, – отрезала дама, – только прописан. А в чем дело?
– Я сотрудник банка «ФинансИнвестРезерв». Господин Лавочкин взял в нашем банке кредит и не отдает. Набежали огромные проценты. Меня послали с ним лично поговорить, объяснить последствия, пока им не занялись коллекторы.
44 
