Последние отзывы

  55  

Хью Гордон говорил о помещении, где располагалась «БНБ продакшн». Он сказал, что впечатление такое, будто в пустующий дом притащили столы и компьютеры и назвали это студией звукозаписи.

Здесь же, в комнате Хью, сидела Эди, просматривавшая вместе с ним документацию фирмы на предмет выявления доходов. Эди сказала, что Томми именно так и сделал – купил дом и втащил туда канцелярское оборудование. Она спросила Хью, чего он, собственно, хочет – венецианского бархата на окнах?

Но Хью не нравились голые, ничем не покрытые полы, не нравились торговые агенты, и промоутеры, и рекламщики, которые толпились тут же при входе, в общей комнате, где служащие в дешевой одежде обзванивали музыкальные магазины и радиостанции.

Эди сказала:

– Зато каждый, кто войдет, сразу почувствует, что «БНБ продакшн» жива и бьет копытом.

Но Хью все равно не нравилось здесь – не нравилось, что отдел рассылки помещался в столовой.

– Что же вы хотите, чтобы он в кухне помещался, что ли?

– А кухня вообще непонятно для чего здесь, – отвечал Хью.

Чили заглянул в офис главным образом для первого знакомства с Дейлом и Торопыгой, репетировавшими с Линдой в студии. Чтобы что-нибудь сказать и проявить участие, он поинтересовался, почему бы им не отделить перегородкой приемную, расставить в ней комнатные растения, развесить постеры по стенам и в коридоре, ведущем к служебным помещениям.

На него не обратили внимания.

Эди объясняла Хью, что Томми был бизнесменом, а вовсе не дизайнером по интерьерам – она горой встала за покойного мужа, чья смерть, казалось, не слишком ее огорчила и траур по которому выглядел уступкой общепринятым нормам поведения. Она сказала, что Томми не интересовал внешний декор, а время свое он тратил на зарабатывание денег.

– Так где же они? – возопил Хью. – В документации они что-то не просматриваются, уж не знаю, куда они подевались – система отчетности, какой бы она ни была, их не показывает.

– Он пользовался собственной системой отчетности, – сказала Эди.

– По правде говоря, он вел двойную бухгалтерию, – сказала от дверей Тиффани, – и имел полный набор документации в двойном размере на случай утери документов или пожара.

– И оба набора он держал здесь?

– По-моему, один он забирал домой.

Оба, Чили и Хью, как по команде, повернулись к Эди.

Та закивала:

– Верно, верно, забирал. На прошлой неделе он приносил дубликат.

– Эди, неужели? – сказал Чили.

– Серьезно. Думаю, все там и лежит.

– Два набора документов, – заметил Хью, – нет смысла держать, если все в них совпадает. Предполагаю, что настоящую бухгалтерию он держал дома, а ту, что оставалась здесь, он сварганил специально для показа артистам, тем, кто подозревал его в обмане и жаждал самолично ознакомиться с цифрами.

Чили опять перевел взгляд на Эди. Он глядел на нее так пристально, что заметил даже веснушки у нее на груди, которых раньше не замечал. Он разглядывал ее низко вырезанное черное льняное платье с короткой юбкой, обнажавшей ноги на высоких каблуках.

Он сказал:

– Может быть, стоит показать Хью настоящие документы, чтобы мы поняли, на каком мы свете?

– Я просто думала, что это точный дубликат, – сказала Эди, – и что Томми вернул его обратно. – Она бросила взгляд на раскрытые бухгалтерские книги на столе у Хью, помолчала. – Думаете, те, что дома, отличаются?

– Если нет, – сказал Хью, – то лавочку можно уже закрывать, а нам – увольняться.

– Значит, успех всего дела в моих руках, – сказала Эди и повернулась к Чили всем корпусом, с книгами в руках. – Так я участвую в картине, а, Чил?

Тиффани вышла с ними из задней двери, провожая до студии. Она допытывалась, что имела в виду Эди. Она что, спрашивала, будет ли сама играть или кто-то получит ее роль? Чили сказал, что не знает. Так почему же он не спросил ее, продолжала Тиффани, вместо того чтобы заверять в том, как она ему необходима? Остановившись возле блочного флигеля на заднем дворе, он обернулся к Тиффани.

– Мне неинтересно, что она имела в виду, – сказал он, – и я не занимаюсь подбором исполнителей. Единственное, что мне пока надо, это выяснить, есть ли у меня какая-нибудь перспектива. И больше ничего, – добавил он, стараясь скрыть раздражение. – Понятно?

– Круто! – сказала Тиффани.

Глядеть прямо на нее было нелегко, но он сделал над собой усилие, после чего вынужден был спросить:

– Что это у вас на носу?

  55