162 
– Защитников ведь подбирают не случайным образом?
– Разумеется, – подтвердила мои опасения лекарка. – Нужны люди мягкие, добрые, незлобивые, такие, кто никогда по собственной воле не поднимет ни на кого руку даже в шутку.
Теперь понимаю, почему меня наперебой уговаривали потерпеть и подождать. Не представляю, сколько понадобится времени и сил, чтобы найти замену Ньяне.
– И они могут убивать демонов?
– Не демонов, а одержимых ими. Только одержимых. И если в миг смерти поблизости случайно окажется человек, охваченный желанием, демон способен перейти в новое тело.
Я невольно начал вспоминать сражение на лесной поляне. Мне вроде тогда ничего не хотелось, да и солдатам из форта было не до желаний, потому что зрелище нашим глазам предстало странное и непонятное. А вдруг все-таки… Как бы проверить?
– Получается, демоны бессмертны?
Взгляд лекарки торжествующе сверкнул:
– Нет. И это еще одна божья милость, дарованная людям. Любого демона можно убить.
– Каким же образом?
– Об этом знает только охотник на демонов. Он умеет убивать демонов и… подчинять их.
* * *
Последние слова Элсы прозвучали с таким неприкрытым сожалением и завистью, что я не мог не удивиться, но предпочел оставить свое удивление при себе, а вместо того спросить:
– Разве Цепь одушевления этого не умеет?
Женщина скупо признала:
– Не умеет.
– Странно. Вы же столько всего знаете о демонах!
– Но мы слишком мало знаем о людях.
Теперь я совсем перестал понимать происходящее:
– А люди-то тут при чем?
– Посмотрите на меня, эрте. Внимательно. Вы поверите, если я скажу, что еще совсем недавно носила в своем теле демона?
Я исполнил просьбу лекарки. Посмотрел. А верить мне было уже все равно во что.
– Вы были защитницей?
– Нет, моя душа не настолько чиста, – рассмеялась Элса. – Не каждый человек может стать воином. Да и не нужно, чтобы все подряд только и делали, что воевали. Кому-то ведь требуется и залечивать нанесенные раны, не правда ли?
Да. Мой старый знакомец Гирм как раз и занимался чем-то подобным. Правда, его зелья скорее помогали избежать получения ран, и все же в случае необходимости бритоголовый меднозвенник мог не только заточить и начистить лезвие, но и выправить погнутую кромку.
– И как в этом деле способен помочь демон?
– Было замечено… Не сразу, конечно, хотя, может, и сразу, только эти сведения долго хранились в тайне… Неважно. Было понятно, что демон изменяет плоть человека, но позже выяснилось, что и сама измененная плоть способна влиять на окружающий мир. Особенно легко – на растения.
– Хотите сказать…
– Да. – Она поднесла ладонь к листьям ближайшего цветка, и я с удивлением увидел, как мясистая темно-малиновая бахрома потянулась к кончикам пальцев лекарки. – Соки измененного тела, будучи усвоенными растением, воздействуют на него. В первом поколении изменения могут не проявиться, но у последующих возникают свойства, ранее невозможные и не существовавшие.
Я представил себе, как Элса плюет на какой-то из кустов, а то и… М-да. Соков в человеческом теле много. Причем все разные. И наверняка каждый из них по-своему влияет на несчастную траву.
– Вы тоже пользовались плодом одного из таких растений.
Я невольно обернулся, чтобы еще раз взглянуть на ухмыляющуюся деревянную рожицу, но та уже расслабила черты и перестала напоминать человеческое лицо.
– Да-да, я говорю о бракке. Боевые посохи в древности как раз вырезали из ствола и ветвей юлони. Но, разумеется, они не обладали какими-то чудесными свойствами, кроме прочности и гибкости.
И уж точно не умели травить людей одним касанием.
– Что же сделали с этим деревом, чтобы получить… такое?
Лекарка лукаво сощурилась:
– Что вы видите на его стволе?
– Наросты.
– И на что они похожи?
– На… лица.
– Человеческие. А вернее, детские, – поправила меня Элса. – Вот вам и ответ.
Я начал было представлять последовательность действий и едва не поперхнулся, ужаснувшись:
– Но как?!
Она качнула головой:
– Вам не стоит знать все подробности этого занятия. Могу только сказать, что оно не особенно приятно и не повторяется многократно.
– Но это дерево… Оно ведь в вашем саду? Значит, вы тоже…
Элса посмотрела на безлистный скелет в кадке с какой-то отчаянной любовью:
– Это мое детище, да. Но оно никогда не сможет дать побеги, которые нужны для создания настоящего бракка.
162 
