очень нудно 
50 
– Хорошо, поговорим позднее.
Значит, юбки побывали и тут, слегка ероша ворс. Впрочем, следы каблучков хорошо заметны. Как и вот эти круглые отпечатки ближе к перилам.
– Я немного испачкаю ковер. Не возражаете?
По лицам женщин было понятно, что мои действия им глубоко безразличны, важен лишь результат. Я наскреб пряжкой запястного ремешка куртки горстку мела со стены и обрисовал на ковре примерные места расположения особенно вдавленных в ворс следов, предположив, что именно здесь люди, сколько бы их ни было, провели достаточно длительное время. Получилось два неровных круга с явно разными отпечатками.
– Убийца стоял у стены или у перил?
– Ближе к стене, вот почти как вы, – подтвердила аленна.
Значит, напротив меня стоял бы как раз убиенный. Стоял и… Что же это за кругляшки?
– У вашего брата был посох?
– Да, – кивнула Нелин. – Он любил опираться на него, хотя никогда не хромал.
Отлично. Пользовался он им и вчера, когда… допустим, разговаривал здесь с кем-то или, скорее, чего-то ожидал, потому что посох и располагающиеся рядом с ним отпечатки башмаков оставили в ворсе ковра куда более глубокие отметины. Но рядом с телом никаких палок не было. Или я не заметил?
– А где же он?
Женщины растерянно переглянулись и снова посмотрели на меня.
– Посох?
– Ну да.
– Это важно?
Я нарочито глубокомысленно сдвинул брови:
– Может быть важна малейшая мелочь.
Нелин крикнула:
– Эй, кто-нибудь!
На ее зов в лестничный зал из придверного проворно юркнула служанка.
– Чего желаете?
– Поди найди посох хозяина.
– Это которого? У старого-то он при себе всегда.
– Молодого! – не по-женски сурово рявкнула сестра умершего.
– А, так… Нечего его и искать. На месте он. Я еще утром отнесла.
– Милейшая, отнесли куда? – Управление беседой перехватил я.
– Так в покои хозяйские, – ответила служанка.
– А где вы его взяли?
– Так здесь. На ступеньке лежал. Мертвеца-то сказали не прибирать, а палка зачем под ногами будет валяться? Еще оступится кто.
– Не сочтите за труд, принесите его обратно и положите на то место, откуда взяли, – попросил я.
– Да быстро! – цыкнула Нелин.
Спустя пару минут посох был возвращен, и с высоты лестницы передо мной открылась замечательная картина, показывающая, что если погибший и держал в руках палку, то отнюдь не все время своего падения.
Я спустился, отметил остатками мела место приземления палки и поднял приспособление для подпирания слабых ног.
Увесистое. Наконечник кованый, мало того что не сбивается, так еще и можно в случае чего ткнуть противника так, что тому мало не покажется. Да, пожалуй, замахиваться им вполне удобно. Следов мела нет, значит, стенку не задевал. Зато… Есть свежие потертости на лаке. Даже сколы. А еще что-то похожее заметно и на перилах. Видимо, посох попал между ними, тогда погибший и был вынужден его отпустить. Хм.
– Ваш брат пользовался правой рукой при письме и прочих делах?
– Да, только правой. Левая была сломана еще в юности, а потому не так сильна.
Опирался на посох, стало быть, тоже правой. И как же, интересно, палка застряла между столбиками перил, которые идут слева от того места, где стоял эрте Корин?
М-да, голова уже забита под завязку, а я исполнил еще только половину положенных действий. Что ж, не будем откладывать: чем быстрее осознаю, что зашел в тупик, тем быстрее смогу понять, что делать дальше: сдаваться или прорываться с боем.
– Я хотел бы взглянуть на убийцу.
* * *
Нелин Певено со-Мейен ответила мне взглядом, который короче всего описывается словами: «Хочешь? Смотри».
– Где он?
– В одном из погребов. Где запоры понадежнее.
На дворе, конечно, весна, и солнце, если тучи наконец-то раздвинутся, даже припечет немного, но желания идти в мерзлый подвальный сумрак все равно нет.
– В этом доме найдется комната, свободная от проживания и прочих надобностей?
Сестра убиенного молча указала рукой на дверь неподалеку от подножия лестницы.
– Пусть убийцу приведут туда.
Моя просьба, наверное, была высказана не с должной требовательностью, потому что вызвала явное неудовольствие, а не стремление поскорее ее выполнить. Пришлось спросить:
– Вас что-то беспокоит?
Нелин на мгновение отвела взгляд, видимо, чтобы изгнать из него неуместные чувства.
– Вы не думаете, что он… слишком опасен, чтобы водить его по дому?
Э, признаться, я тоже не отважного десятка, но в холод и сырость идти по-прежнему не хочу.
50 
