22 
Элизабет подумала было взбунтоваться, сказать, что у нее своих дел хватает, но не стала понапрасну тратить слов. Она пожала плечами и вернулась к своему столу.
Джессика опять окликнула ее:
– Ничего, если я позвоню? Мне надо договориться с поставщиками провизии.
– Конечно.
Некоторое время Элизабет слушала, как Джессика по телефону обсуждает меню. Звучало впечатляюще. В конце разговора Джессика пообещала подтвердить заказ дня за два до пикника.
– Что ж, дело сделано, – сказала она, вешая трубку.
Элизабет улыбнулась про себя. Джессика действительно немало потрудилась с организацией пикника. Элизабет знала, как нелегко ее ветреной сестрице держать в голове все эти мелочи. Но, похоже, Джессика исправлялась.
– Джес…
Джессика подняла глаза от очередной афиши:
– Да?
– Я просто хочу, чтоб ты знала, – я горжусь тобой. Ты проделала огромную работу.
Джессика заулыбалась:
– Спасибо, Лиззи.
Элизабет всегда бывало приятно, когда Джессика называла ее Лиззи. Так она выражала свою привязанность только в минуты истинной близости с сестрой.
Дверь редакции «Оракула» распахнулась, и в комнату влетела Пенни Айала, главный редактор.
– Остановить номер! Не печатать пока! – вопила она. – Лиз, я нашла нечто потрясающее для праздничного выпуска.
Элизабет заметила в руках Пенни папку с бумагами.
– Что это? – спросила она. – Уинстон Эгберг хочет вновь попытаться побить мировой рекорд поедания пиццы?
– Лучше. Потрясающий рассказ и по теме как раз подходит к столетию. А написал его не кто иной, как любимец Ласковой Долины, Кен Мэтьюз.
– Кен? – изумилась Элизабет. – Шутишь?
Пенни перебирала листки бумаги.
– Ты должна прочесть, Лиз. Это просто замечательно. – Она протянула бумаги Элизабет.
Та взяла их. Сверху лежал чистый листок.
– Не терпится посмотреть. Удивительно, вот уж не думала, что Кен чем-нибудь порадует «Оракула».
– До сих пор у тебя не было оснований так думать, – сказала Пенни. – Этот рассказ он сдал как сочинение по английскому. Мистер Коллинз только что принес его мне.
– А Кен в курсе? – спросила Элизабет.
Она сама весьма щепетильно относилась к собственным произведениям, и, судя по реакции Кена на ее попытки обсудить его рассказ, Элизабет заключила, что он не менее щепетилен.
– Нет еще, – ответила Пенни. – Думаю, он будет приятно удивлен.
– А я не уверена, – предусмотрительно заметила Элизабет. – Лучше сначала поговорить с ним.
Пенни повернулась к двери.
– Конечно, после собрания я переговорю с ним. Если будет решено печатать рассказ, мы обсудим все с Кеном. Но я уверена – он согласится. Нам надо поспешить, пока не сверстали номер. Я для всех отксерила по экземпляру. Прочти прямо сейчас, тогда сможешь составить свое мнение до собрания.
– Собрание через десять минут, верно? – уточнила Элизабет, взглянув на часы.
– Верно. Там и увидимся. – Пенни скрылась в соседнем кабинете.
Сомнения Элизабет растаяли. Кен будет гордиться столь высокой оценкой своей работы. Он приятно удивил ее – не только потому, что написал хороший рассказ и теперь ему не грозит вылететь из команды. Кен выдержал испытание перед самим собой.
Элизабет перевернула титульный лист и начала читать.
«Это какая-то ошибка», – подумала она, прочитав несколько фраз.
Не было нужды читать дальше, но она все-таки продолжала, фразу за фразой, абзац за абзацем. Нет, это не ошибка. Это был ее рассказ!
Первой мыслью Элизабет было, что Кен как-то перепутал страницы и случайно сдал не тот рассказ. Но титульный лист сказал ей страшную правду. Там, напечатанное на чужой машинке, стояло название ее рассказа и – имя Кена. Она не верила своим глазам. Невероятно! Она не могла поверить, что Кен Мэтьюз оказался способен на такое. Он знал, как много значит для нее этот рассказ, знал и все же посмел похитить его.
Элизабет бросилась вон из кабинета. Надо найти мистера Коллинза, надо остановить их. Когда она пробегала мимо Джессики, та окликнула ее:
– Лиз, пятьдесят штук уже готовы, так что подключайся…
– Не сейчас, Джес, – бросила Элизабет.
Она побежала по коридору в комнату отдыха. Дверь ей открыл мистер Феллоуз. Элизабет спросила, здесь ли куратор «Оракула». Оказалось, мистер Коллинз ушел несколько минут назад. Значит, он уже пошел на собрание.
«Это сильно затрудняет дело», – подумала Элизабет.
22 
