11 
— По желанию?
— Ну, вот представь, увидел ты человека какого или нечеловека, глянулся он тебе. Так стоит только его облик себе представить до черточки последней, и сам таким становишься. А надоело — кольцо снял с пальца и снова собой стал…
* * *
Епископ Андерер смотрел на разложенные на столе кожаные мешочки вполне благосклонно. Правда, из умильности улыбки и ясности глаз старого святоши, выбившегося в высшие церковные иерархи еще при отце нынешнего правителя Империи, нельзя было делать поспешных выводов. Андерер всегда славился тем, что в любое мгновение мог изменить свои планы и отправить на костер ближайших соратников. А уж слуг и вовсе не принимал в расчет, поэтому Марк, чувствуя на себе взгляд епископа, всеми силами старался сохранить покорно-бесстрастное выражение лица и почтительную позу. Этакий полупоклон-полувопрос «Чего изволите?»
Двенадцать мешочков, в каждом из которых покоилось кольцо, либо медное, либо бронзовое, либо серебряное, вкупе со свитком, подробнейшим образом описывающим действие ведьминской безделушки. Двенадцать месяцев странствий по Невендаару. Две дюжины убиенных, из которых только половина была ведьмами, а другая…
Но возможности колец нужно было еще изучить, а времени и средств, чтобы заниматься этим, у охотника не было. Он мог утешать себя лишь тем, что выбирал жертв для трансформации из числа тех, кто строчил доносы на всех и вся. С другой стороны, если бы тот же епископ узнал, что творит его слуга, Марку было бы несдобровать. Ведь кто еще укрепляет власть церкви в отдаленных провинциях, как не старательные доносчики?
— Ты хорошо поработал, сын мой, — наконец изволил вкрадчиво заключить епископ, закончив подсчет и рассмотрение трофеев, длившиеся битый час, во время которого исполнительному слуге не было предложено ни присесть, ни утолить жажду и голод.
— Все, что в моих силах. Все, что в воле небес на земле, — ответил Охотник подобающей случаю клятвой, и Андерер довольно сощурился, становясь похожим на кота, объевшегося сливок.
Марк не представлял, зачем именно его святейшеству вдруг понадобились ведьмины кольца, но догадывался, что отнюдь не для благого дела. Возможно, епископ собирался с их помощью наказывать личных врагов. В самом деле, что может быть проще и обыденнее, нежели прислать в подарок неугодному тебе человеку колечко, якобы освященное и благословенное? А потом сохранять прискорбную мину, слушая, какие ужасные события произошли с тем-то и тем-то. Ай-яй-яй, а он, оказывается, имел сношения с ведьмами! Как нехорошо! Но слава Всевышнему, измена выяснилась прежде, чем гражданам Империи и самой императорской власти был причинен вред. И разумеется, все имущество еретика отойдет в пользу церкви. Сразу же, как будет казнен последний член его семьи.
— Прикажете снова отправляться?
— Подобное усердие похвально, сын мой. Весьма похвально, — многозначительно заметил епископ. — Но зная, сколько испытаний тебе пришлось претерпеть на пути исполнения воли божьей… Не спеши покидать столицу. Впитай душой своей благость ее и только потом, воспрянув с новыми силами, служи!
Марк удивленно приподнял брови, забыв о необходимости сохранять бесстрастие. Андерер намекает на то, что его слуге дозволено немного отдохнуть? Неслыханная щедрость! Хотя лучше бы епископ присовокупил к своим словам не отеческое благословение, а увесистый кошелек. А впрочем, разрешение оставаться некоторое время в столичных стенах именно сейчас стоило для охотника дороже всех сокровищ Империи.
Библиотека уходила стрельчатыми башнями ввысь, прямо в разверстое над столицей Империи вечно синее небо. Если верить молве, в здешних залах, на полках шкафов, освещенных лучами солнца, проникающего внутрь сквозь многоцветные витражи, хранились все знания, полученные человеком от сотворения мира. Народным россказням Марк не особенно доверял, но его интересовала отнюдь не столь давняя история Невендаара. Цель поисков была куда как проще. И возможно, несравненно опаснее.
Библиотекарь, некогда одобрявший и поддерживавший жажду знаний юного оруженосца, не помышлявшего становиться Охотником, радостно заключил гостя в объятия:
— Как быстро летит время! Я провожал тебя мальчиком, а встречаю взрослым мужчиной, отмеченным..
Старческая рука потянулась к белой полоске шрама на скуле Марка, но так и не коснулась кожи, отдернулась, словно боясь скверны, которой наверняка был отмечен тот, кто нанес эту теперь уже счастливо зажившую рану.
11 
