Лёгкий, ненавязчивый романчик 
41 
Он быстрым шагом добрался до дверей, вновь услужливо раскрывшихся перед хозяином дома и захлопнувшихся за черной спиной.
Времени на раздумья оставалось немного. Но именно в течение этих коротких минут Роханна должна была принять решение.
Нет, не о том, помогать ли своему тюремщику — на этот вопрос ответ существовал только один. Но все еще можно было решить, с какими настроениями оказывать требуемую помощь. Искренне? Или дожидаясь удобного момента, чтобы…
Эрте Мон улыбнулась. Широко-широко. Теперь о морщинах можно было перестать заботиться навсегда, и почему-то осознание этого помогло женщине ощутить самую настоящую свободу. И в мыслях, и в действиях.
И сейчас…
— Ну разве он не великолепен?
Прозвучавший голос был мне знаком, но вот нотки, старательно вытащенные на первый план… А впрочем, именно так слащаво, фальшиво и одновременно уверенно в своей правоте должен был разговаривать мужчина с напомаженными волосами, узнать в котором Натти можно было разве что с третьего взгляда.
На язык сразу начали карабкаться многочисленные вопросы, но место и общество для их оглашения вслух оказалось неподходящим: бритоголовая сереброзвенница в портальной комнате явно не собиралась оценивать притворство рыжего по достоинству. По крайней мере, громогласный восторг ее ничуть не тронул. На меня скучающе посмотрели, убедились, что во время путешествия от моего тела ничего не отвалилось, и отвернулись, возвращаясь к каким-то другим делам. Правда, спина в синей мантии довольно красноречиво заявляла, что мне и моему сопровождающему надлежит поскорее убраться восвояси, а то, не ровен час, кто-то еще воспользуется порталом и свалится прямо на наши головы. Пришлось уйти, изо всех сил сохраняя гордое и молчаливое спокойствие.
В коридоре Натти накинул мне на плечи плащ. Когда догнал.
— Ты же не будешь здесь шататься голым?
Вместо ответа я посмотрел на рыжего. Коротенечко, но выразительно.
По большому счету мне было все равно, в каком виде и куда двигаться дальше. Собственно, я даже не хотел знать, на каком краю Дарствия очутился. Но мои желания конечно же по-прежнему не имели значения.
— Сюда! — Натти распахнул дверь по правую руку от себя.
Одежда, разложенная на низкой скамье — единственном предмете мебели, умещавшемся в крохотной комнате — чуть было не вынудила меня нарушить молчание. То, что мне предлагалось надеть, выглядело… Чужим. Не в том смысле, что раньше все это принадлежало другому человеку, нет: рубашка и исподнее были новехонькими, да и костюм выглядел разве что лишь чуть поношенным. Но я никогда так не одевался, ни в юности, ни потом.
Одежда была богатой в самом полном значении этого слова Пусть она не сверкала пуговицами, выточенными из цельных драгоценных камней, золотыми шнурами и прочими знаками роскоши, одна только ткань говорила о многом. Вернее, ткани, из которых костюм был пошит. И конечно же все пришлось впору, хотя я и не мог припомнить, чтобы с меня в последнее время хоть кто-то снимал мерки.
— Отлично! — оценил Натти результат моего неторопливого облачения. — Теперь осталось только выправить подорожную.
Я поднял со скамьи последнее, что на ней оставалось и что, по всей видимости, являлось неотъемлемой частью маскарада.
Посох, в отличие от одежды, был далеко не новым и лоснился пятнами полировки, которая возникает лишь от частых прикосновений. Навершие, сделанное в виде лобастой кошачьей головы, выглядело цельнодеревянным по сравнению с наконечником, окованным железом, но полностью уравновешивало его, стало быть, где-то внутри прятались свинцовые вкладки.
— Нравится? — спросил рыжий, наблюдая, как я кручу посох в руке.
— Да. У кого стянул?
— Обижаешь! Это подарок. Тебе.
После слова «тебе» Натти поставил жирную и окончательную точку. А жаль. Интересно было бы знать, кто так расщедрился.
— Ну ладно, хватит играться, пошли!
Он распахнул передо мной дверь, как заправский привратник, а в коридор вышел только после меня, ровно на том отдалении, на котором слуга должен находиться от своего господина, чтобы быть готовым к исполнению любого приказа. Всё это вкупе с костюмом расписывало наши роли однозначно. И, надо сказать, не слишком приятно. Можно было предположить именно такое развитие событий, но я все же надеялся, что мы будем действовать на равных. Хотя…
Да, слуге куда проще что-то разнюхать и разглядеть, ведь мало кто обратит на него внимание в присутствии других, куда более занимательных объектов для наблюдения. В любом случае первый удар любопытства должен буду принять на себя я. А значит, следовало подготовиться. Вот только как, когда и к чему? Да еще коридор закончился слишком быстро, выйдя в небольшой зал, где за просторным столом сидел человек, вольный распоряжаться свободой нашего передвижения.
41 
