23 
– Так вы ему можете навредить еще больше, – сказал Алан.
Б'Ула скривился и ушел вместе с двумя инженерами. Алан огляделся в поисках своего портфеля, но не смог его найти. Он снова перешел на быструю полосу, добрался на лифте до Вершины, но там пошел не в городскую администрацию. В лифте он услышал разговор двух человек. В Солнечном доме собирались провести слушания по поводу вчерашних беспорядков.
Не заботясь о том, что подумает Карсон, когда он не появится, Алан взял такси и направился к величественному Солнечному дому, где собрались представители со всей Солнечной системы.
Ему очень хотелось увидеть своего деда и свою бывшую возлюбленную в деле.
Солнечный дом представлял собой обширное круглое здание с опоясывавшими его высокими стройными башнями. Каждую башню венчал сверкающий купал легированного стекла. В центре круга размещался зал с тысячами мест для парламентариев. Как и в Швейцария-Сити, у каждого государства имелись свои советы и подсоветы, и все они посылали в Солнечный дом определенное число представителей в зависимости от величины своего населения.
К тому времени, как Алан протолкнулся в галерею для публики, здание заполнилось почти до отказа. После дебатов о политике уходившего президента многие представители едва успели разъехаться по своим избирательным округам, и, услышав о мятеже, вернулись.
«Политика, – подумал Алан, – многие годы не бывала даже приблизительно такой интересной.»
Дебаты уже начались.
В середине спирали находилось небольшое возвышение, а на нем сидели: президент Бенджозеф, постаревший и угрюмый; главный посредник, Морган Триджериф, в рубиново-красной мантии и металлической Маске Правосудия; министры, среди которых и Саймон Пауйс во всем пурпурном. В самом узком кольце скамей, окружавших возвышение, сидели лидеры оппозиционных партий: Хэлен Картис в темно-желтом платье, стянутом в талии поясом, с отделкой из кружев на лифе и рукавах; отпрыск старинного рода барон Рольф де Креспигни, лидер реакционного правого крыла демократических социалистов; Джон Хольт, тонкогубый, в черном, лидер Солнечных националистов; Бела Хакасаки, венгеро-японец с унылым лицом, лидер дивизионистов; Луи Джефф, представитель новых роялистов, и около дюжины других, все представлявшие разнообразные убеждения и мнения, все сравнительно слабые по отношению к солрефам, РЛД и даже демсоциалистам.
За кругом, в котором разместились лидеры оппозиции, сидели все остальные Солнечные представители: сначала – звезды второй величины солрефовского кабинета министров (там был и Денхольм Картис, подсекретарь комитета водного хозяйства), затем – члены теневого кабинета радикал-либералов; представители теневого кабинета де Креспигни делили ярус с коллегами из партии Джона Хольта; далее размещались четыре более мелких группы; за ними – снова шесть или семь, пока, наконец, не начинались стройные ряды представителей планет, материков и отдельных наций.
В Солнечном доме находилось, возможно, пять тысяч мужчин и женщин, и все они внимательно слушали Альфреда Гупта, министра охраны правопорядка, отвечавшего на обвинение Хэлен Картис, утверждавшей, что применялось насилие по отношению к демонстрантам вчера вечером.
– Мисс Картис предъявила начальнику полиции Сэндаи обвинение, согласно которому он недостаточно контролировал своих подчиненных; что его людям было позволено вести себя преступно по отношению к собравшимся, грубо напасть на них и не допустить изъявления протеста, который они готовились выразить против городского Совета. Это серьезные обвинения – обвинения, появившиеся также и в прессе, и на лазервидении – и мисс Картис упоминает о «доказательствах», продемонстрированных упомянутыми средствами массовой информации. Если эти обвинения правдивы, то они должны стать предметом пристального внимания. Однако я полагаю, что они сфабрикованы, что это – фальсификация случившегося. Я располагаю заявлением начальника полиции Сэндаи.
Он поднял лист бумаги и начал его зачитывать – откровенный отчет о том, что происходило в действительности, в котором выражалось согласие с тем, что некоторым служащим полиции пришлось защищаться от толпы, когда давление на них переросло все разумные пределы.
Алан видел, как один-двое полицейских набрасывались на демонстрантов практически неспровоцированно, и тем не менее чувствовал, исходя из собственных впечатлений о событиях прошедшей ночи, что заявление начальника полиции довольно точно отражает происшедшее, хотя и представляет его людей в чуть более белых одеждах, чем нужно, чтобы звучать правдиво.
23 
