14 
Я посмотрела на Андрея, он поморщился, но пошел к матери. Я тоже вернулась на лужайку, присела на стул рядом с Женей.
В бокалах было разлито вино. Мне предложили глоточек. Хотелось попробовать, я не отказалась. Взрослые пили вино, заедали его фруктами и шоколадом, говорили о каких-то своих делах, общих знакомых, работе. Андрей ничего есть не стал, буркнул, что хочет пройтись.
– Леру возьми! – напомнила Катя.
Он кивнул.
– Сходите на реку, – крикнула вслед Ира.
Андрей отворил калитку и исчез в высоких зарослях кустарника. Я замерла, но потом смело шагнула следом. И правильно сделала, он протянул мне руку. Там дальше была чуть заметная тропинка, круто сбегавшая вниз к заболоченному ручью.
– Как в сказке, – шепнула я.
Андрей неопределенно хмыкнул. Он шел впереди, помогая мне, чтоб не оступилась. Мы благополучно перебрались через ручей, вышли из зарослей и оказались на поле.
Слева была дорога, по которой мы приехали, а справа – лес. Мы пошли к нему.
– Сколько тебе лет? – спросил Андрей. Я так обрадовалась, что на этот раз он заговорил первый.
– Шестнадцать скоро будет. А тебе?
– Через две недели семнадцать…
– Ты уже заканчиваешь?
– Ага… а ты в десятом?
– Да.
– Ну и как? – равнодушно спросил он.
Что надо отвечать, если парень спрашивает: «Ну, и как»? Меня раньше не спрашивали. Не знаю, мне казалось, раз спросили, надо рассказать подробно. Человек же интересуется. И я начала рассказывать: о нашей школе, классе, учителях. Он не перебивал. Шел чуть впереди и смотрел себе под ноги. У него были такие смешные кроссовки из черной кожи с оранжевыми шнурками.
Мы поднялись на холм, а я все говорила и говорила. Внезапно он оглянулся и сказал:
– Стой, где стоишь.
Я замерла, удивленно уставившись на него. Андрей отступил на несколько шагов и сфотографировал меня.
Вот это да! Значит, я ему понравилась?
– Это у тебя телефон такой? Можно посмотреть?
Он показал мне свой навороченный мобильник с фотоаппаратом, камерой и плеером; кучей каких-то непонятных функций, о которых Андрей говорил с очень умным видом. Я смотрела на дисплей телефона, где едва узнавала себя в худенькой девушке с грустными глазами.
– А почему снимок не цветной? – решилась спросить.
– Мне так больше нравится, – ответил Андрей и снова пустился в объяснения о возможностях своего телефона.
Он еще несколько раз снимал меня: на фоне осеннего леса, со спины, в профиль, сидящей на каком-то бугорке. И каждый раз это были странные снимки: то, как негативы, то снова черно-белые, а то вообще зеленые.
– Ты красивая, – ни с того ни с сего вдруг заявил Андрей, рассматривая то, что у него получилось.
– Спасибо, – я немного растерялась.
– Не за что…
Он снимал и себя. Тоже как-то странно: свои ноги в черных кроссовках с оранжевыми шнурками, лицо среди сухой травы, для этого ему пришлось лечь. Хорошо, что давно не было дождя и земля сухая.
Я снова попыталась рассказать о себе, но Андрей вдруг заявил, что надо возвращаться.
– Солнце садится, – он ткнул пальцем в небо, – скоро начнет темнеть.
И мы пошли обратно.
Пока мы бродили, взрослые успели покататься на лошадях, а отец Андрея приготовил шашлык.
Нас позвали за стол. Шашлык был вкусный, но Андрей ел вяло, потом пожаловался на головную боль. Мама дала ему таблетку и велела подремать. Он ушел в дом, а я осталась сидеть и совершенно не знала, что мне делать.
Начало темнеть. Все немного замерзли, но в дом идти не спешили, решили развести костер. В другое время я, наверное, с удовольствием послушала бы их разговоры о судьбах русской литературы. Да, именно так, взрослые говорили о судьбах русской литературы. Правда, они все время подшучивали. Я слышала, как они упоминают имена людей известных и не очень, как они рассуждают о разных модных произведениях, ругают или хвалят авторов. Оказалось, что и Ирина, и родители Андрея тоже люди пишущие. Все это было страшно интересно, но… Мне хотелось к Андрею, и поэтому я спросила:
– Можно мне в дом?
– Ты замерзла? – спросила Женя.
– Хочешь теплую куртку? – предложила Ира.
– Нет, я лучше в дом! – тихо, но настойчиво сказала я.
– Ну, иди, иди, – напутствовала Ира, – знаешь, где свет включать? Возле двери, с левой стороны.
– Хорошо…
Я вошла на веранду, на ощупь нашла выключатель. Свет загорелся на первом этаже. Маленькая прихожая с вешалкой. Я повесила куртку и увидела в приоткрытую дверь настоящую печь. Заглянула туда и поняла, что здесь, скорее всего, баня. Так все здорово: деревянные полы, широкая скамья у стены. От печки вверх тянется столб из кирпича. Наверное, труба, догадалась я. Когда внизу топится печь, эта труба обогревает заодно и второй этаж. Свет горел везде: в баньке, комнате, кухонном закутке. Наверх вела деревянная лестница. Я посмотрела, там было темно. Андрей все-таки уснул. Мне стало грустно.
14 
