32 
— Поэзия никогда не была твоей сильной стороной, но я принимаю, — сказала Оливия. Но не смогла не добавить:
— А как же Лила?
Роджер вздрогнул при звуке этого имени.
— Все, что ей было нужно от меня, — это греться в лучах моей славы. Сам я ее никогда не интересовал.
— Это должно быть обидно, — сказала Оливия, чувствуя огромное облегчение от того, что Лила больше не представляет угрозы. — Когда ты это понял?
— Сегодня утром, когда сказал ей, что не буду участвовать в забеге. Кстати, хорошо, что я об этом вспомнил: мне надо найти Брюса до конца обеда и сказать ему, что я все-таки буду участвовать. Уверен, что Лила уже сообщила ему, что я выбыл из числа участников.
Тут Оливии пришла в голову неожиданная идея:
— Не говори ему, Роджер.
— Но мне нужно сказать. Тренер рассчитывает, что мы вместе будем тренироваться после уроков.
— А ты не мог бы тренироваться без него? — Эта мысль не давала ей покоя, даже когда она говорила.
Роджер немного подумал.
— Думаю, что мог бы, — сказал он. — Но зачем?
Оливия выложила свои аргументы:
— Лила думает, что ты не побежишь, правильно?
Роджер кивнул.
— К концу дня эта новость разнесется по всей школе. Скорее всего и в других школах об этом тоже узнают. Ты должен посоветоваться с тренером. Уверена, он согласится, что сохранить твои тренировки в тайне — неплохая стратегия. Твое участие застанет твоих соперников врасплох.
— Но если я не собирался бежать, как же я окажусь в числе участников в субботу?
— Официально ты останешься в списках. Ведь то, что тебя якобы не будет, — это же только слухи. А потом, прямо перед забегом, ты появишься. Своим эффектным выходом ты переплюнешь Брюса Пэтмена.
Роджер, казалось, был заинтригован этой идеей, но еще больше он был поражен ее источником.
— Никогда в жизни не подумал бы, что в тебе есть хоть капля нечестности.
Оливия улыбнулась. Она представила, какое лицо будет у Лилы, когда та увидит Роджера, выходящего на дорожку в субботу.
— Позволь мне заметить, что желание отомстить может иногда появиться даже у самого честного человека.
— Я понимаю, о чем ты, — сказал Роджер, вспоминая насмешку на лице Брюса после прошлого забега. — Я слишком хорошо понимаю.
Объединенные общей тайной, держась за руки, они пошли через лужайку перед школой.
Они считали дни до начала забега.
Джессика тоже считала дни — со все возрастающим беспокойством. Несмотря на все ее намеки, Деннис так и не пригласил ее на танцы Барта, как, впрочем, и в другие места, кроме тех, которые были расположены в непосредственной близости от офиса. Предполагаемая вечеринка у Лилы также нисколько не улучшила положение дел. Это был один из немногих случаев в ее жизни, когда она абсолютна не могла объяснить поведение мальчика. Можно было подумать, что Деннис испытывает неловкость при мысли, что его увидят вместе с ней.
Времени оставалось все меньше, и она была вынуждена предпринять решительные действия. Возможность представилась накануне забега, после очередного вечера с Деннисом в офисе отца.
— Это потрясающе, Деннис, — шептала она ему на ухо. Сердце ее сильно билось от его поцелуев.
— Ты восхитительна, Джес, — шептал он ей в ответ. — Ничего похожего у меня в жизни не было.
Уютно устроившись в его объятиях, она нежно промурлыкала самым соблазнительным голосом:
— Неужели мы должны ждать до понедельника, чтобы все это повторилось? Деннис тяжело вздохнул.
— Да, — согласился он.
В голосе Джессики появились твердые нотки:
— Так не должно быть, Деннис.
— Ты о чем? — Чувствовалось, что он приготовился защищаться. — Я лично совершенно счастлив. А ты нет?
— А я нет, Деннис, поэтому и задала этот вопрос. Я чувствую, что ты со мной не до конца откровенен.
Деннис прокашлялся.
— С чего ты это взяла?
Ему не удалось скрыть от Джессики некоторую нервозность. Теперь она точно знала, что он что-то от нее скрывает. С одной стороны, ей и не хотелось выяснять все это, но она не была бы Джессикой, если бы не решила выяснить все до конца.
— Не знаю, как у тебя, но у меня нет никаких планов на уик-энд.
— А как же танцы Барта? Ты всю неделю о них говорила.
Джессика напряглась. Неужели он мог думать, что она пойдет без него?
— А почему, ты думаешь, я говорила о них? Чтобы насладиться звуком собственного голоса в этих стенах? Черт возьми, я хотела, чтобы ты пригласил меня! — Она посмотрела прямо ему в лицо. — Но поскольку ты не соизволил, мне приходится это делать самой. — И уже другим тоном, понизив голос, она сказала кокетливо:
32 
