103 
В политическом отношении дела обстояли иначе. Свое политическое будущее, по ее собственным словам, Вибекке Хайнербак представляла только вместе с Хёлем и Кари Мундаль. Эта троица давно разработала долгосрочную стратегию партии. Промежуточной цели они достигли, когда Вибекке Хайнербак стала преемницей Хёля Мундаля на посту лидера партии. После парламентских выборов 2005 года партия должна была впервые занять выигрышную позицию, и Старик совершил бы политический comeback. [16] В 2009 году премьер-министром Норвегии стала бы все еще молодая Вибекке.
А вот Рудольф Фьорд превращался в... проблему.
Они поняли это уже прошлым летом. Он был популярен в провинции. Много ездил, и региональная политика была его коньком. Легко обещать миллиарды на социальные пособия, пока ты в оппозиции, а Рудольф был мастером в этом деле. Некоторое время казалось, что конкуренция между двумя кандидатами в лидеры будет сложнее, чем хотелось бы чете Мундаль. Но Кари знала свое дело. Она шепнула несколько тщательно обдуманных фраз об отношении Рудольфа к женщинам в выбранные уши — и дело было сделано. Он, казалось, не в состоянии испытывать привязанность. Было что-то подозрительное в том, что каждый раз он появлялся на публике, на премьерах или праздниках, с новой женщиной под мышкой. Это выглядело просто неприлично для мужчины его возраста.
Вибекке считала, что партии не обойтись без Рудольфа, и казалась, несмотря ни на что, довольной тем, что он стал ее заместителем. Кари Мундаль, с ее острым нюхом, которая на протяжении всей жизни была главным советчиком своего мужа, все-таки казалось, что Вибекке что-то скрывала. Каждый раз, когда Рудольф оказывался рядом, Вибекке была начеку. В ее взгляде появлялась какая-то настороженность, которую Кари так и не смогла себе объяснить и которую Вибекке не хотела объяснять, хотя Кари ее об этом несколько раз спрашивала.
— Он должен радоваться тому, что всем так нравится новое здание и никто не лезет в подробности, — сказала Вибекке, когда они говорили с ней в самый последний раз. — Рудольф хорошо потрудился как глава строительного комитета, но ему нужно быть очень, очень осторожным.
Она была в ярости, когда говорила это. Рудольф Фьорд участвовал в теледебатах, где он, очевидно, сделал что-то не так. Они договорились временно придерживаться положительного курса по отношению к правительству, потому что скоро должны были состояться переговоры по бюджету. У них был план. Договор. Он нарушил его, и у нее темнели глаза, когда она повторяла:
— Этот человек должен быть очень осторожен. Я могу его раздавить. У него земля горит под ногами.
Ей нужно было спешить на встречу, и Кари так и не узнала, что она имела в виду. Через две недели, в течение которых они не виделись, она погибла. Когда Кари во время вечера памяти в их доме в Снарёя рассказала Рудольфу про эту вспышку ярости Вибекке, он заверил ее, что понятия не имеет, о чем шла речь. Но на щеках у него выступили лихорадочные красные пятна, и ему было заметно не по себе, когда они столкнулись с полицейским в холле.
Только три дня назад, когда она заходила к Рудольфу Фьорду домой на Фрогнер, чтобы отдать бумаги, которые передал ему Хёль, она наконец-то нашла возможное объяснение такому поведению Вибекке перед самой смертью. Рудольфа очень нервировало то, что она пришла, он старался отделаться от нее как можно быстрее. Она попросила разрешения зайти в туалет. Он зло посмотрел на часы, но не смог отказать. И именно там, держа тощие, жилистые намыленные руки под краном, она поняла, где нужно искать.
Бухгалтерия располагалась прямо над кабинетом Рудольфа. Название было слишком громким для аккуратной узкой комнаты с кремовыми обоями и шкафом для бумаг из вишневого дерева. Свет сюда проникал через большое, выходившее во внутренний двор окно над письменным столом, за которым Хёге Хансен работала на полставки, ведя учетные книги и для партии, и для фирмы ООО «Дом в Квадратурен».
«У него земля горит под ногами», — сказала тогда Вибекке.
Было поздно, и здание почти совсем опустело. Кари Мундаль выпила уже целый термос чаю. Она не привыкла к цифрам и подсчетам, она даже ни разу не заполняла сама налоговую декларацию — такими вещами всегда занимался Хёль. Любопытство заставило ее все-таки пересмотреть счета за колоссальную реставрацию, от папки к папке, начиная с главных расходов и до самых незначительных. Время от времени она останавливалась, поправляла очки, которые съезжали на кончик острого носа, смотрела, прищурившись, несколько секунд на какой-то из счетов, потом легко качала головой и листала дальше.
103 
