Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
129 
– Да при чем тут это! Словом, Макс, зачем тебе вся эта никому не нужная любовь? Да и нет на свете никакой любви, – подумав, добавила я. – Есть увлечение, восхищение, уважение, симпатия. Влюбленность, наконец. Все это временные помрачения сознания. Миражи. А когда они проходят, остается дружба. Так почему бы нам не миновать все эти стадии и не перейти сразу к окончательной…
– Эх, Гелька, Гелька… – с тяжелым вздохом произнес Макс. – Ты только не обижайся, но мне иногда кажется, что у тебя чего-то в голове не хватает. Ты ведь понятия не имеешь, что такое любовь!
Несмотря на предупреждение, я все-таки обиделась.
– Ну и что это, по-твоему?
– Любовь – это самое ужасное чувство на свете, – мрачно заговорил Макс. – Представь себе чувство абсолютной зависимости. Оно связывает по рукам и ногам, лишает воли, превращает в раба. Можно сразу поддаться, можно сопротивляться, но это бесполезно. Сначала это казалось мне унизительным. Я переживал, трепыхался, чего-то затевал… Но однажды понял, что ничего оскорбительного в этом нет – когда окончательно перестал думать о своих интересах. Ты просто живешь жизнью другого человека. Его обидят – тебе больно. Его похвалят – ты радуешься. Мне казалось, что только одно невозможно вынести – если он тебя отвергает. Но я понял, что можно принять и это. Принять чужое желание как свое. Ты говоришь: пусть будет так, как ты хочешь. И уходишь.
И Макс, неожиданно ускорив шаги, ушел вперед, обогнав меня, – как уходил уже много раз. Только недалеко и ненадолго.
– Значит, так? – глядя в сутулую спину, подумала я с ожесточением, которое меня саму удивило. – Сначала попробуй прожить без меня хоть сутки!
На этот раз Макс выдержал-таки характер и удалился, даже ни разу не обернувшись. А я прогулялась по набережной, съела мороженое, посидела на скамейке, подставив лицо солнцу и ни о чем не думая. Б закрытых глазах от солнца расцветали оранжевые круги, воздух пах свежей травой, бензином и теплой пылью. Я загорала и оттаивала, чувствуя себя так, как будто перенеслась из зимы в лето: телом, душой, мыслями. Пусть вся эта история останется в прошлом. Только одно дело еще не закончено. Я выполнила договор. Теперь Князь Тишины должен вернуть мне сердце.
ГЛАВА 12
Шесть часов, станция метро «Пионерская»
Облака плывут и кружатся в пустоте небес. Благодаря пустоте превращения могут совершаться без конца.
Гуань Инь Цзы
На верху главной лестницы училища издавна было общеизвестное тайное место: площадка под самой крышей, пыльная, темная и заваленная всяким хламом. Года два-три назад я любила там прятаться, учинив какую-нибудь пакость товарищу по группе – например, толкнув под руку, смазав краску или пролив воду на акварель. Еще я уходила туда дуться, когда на кого-нибудь обижалась. Вот и теперь я сидела там, на верху лестницы, под чердачным люком, на куче старых мольбертов, и плакала навзрыд. Слезы стекали по щекам, и я их не вытирала, только слизывала соленые капли, затекавшие в углы рта. Потому что моя роль была сыграна, жертва принесена, сердце возвращено, и Князь Тишины сообщил мне, что покидает меня навсегда. Разве еще вчера я могла представить, что это известие так на меня подействует?
– Не уходи! Пожалуйста, останься, – безнадежно взывала я. – Ну, что мне теперь делать? Как я буду теперь жить? Ты мне нужен, очень нужен.
– Слушай, что за сопли? – звучал у меня в ушах раздраженный голос. – Сердце на месте? На месте. Бьется? Бьется. Что тебе еще-то от меня надо?
– Ты.
Я ощущала след его присутствия, но он был очень далеко, слабый-слабый, как многократно отраженный свет. И понимала, что он может исчезнуть в любой момент, а от меня ничего не зависит. Князь Тишины больше не нуждался во мне. Я чувствовала себя так, как будто у меня вырвали большую часть души.
– Если ты уйдешь, я умру, – прорыдала я, и от жалости к себе слезы снова полились ручьями.
– Да прямо! – холодно усмехнулся Князь. – А кто говорил мне на той неделе: «Пошел вон, призрак поганый»? А кто в меня позавчера стрелял?
– Моя жизнь потеряет смысл. Лучше убей меня сам, а потом уходи. Я больше ничего не прошу.
– Не вижу смысла. Все, спасибо за сотрудничество.
Ощущение присутствия неуклонно таяло, становясь практически неуловимым.
– Неужели я тебе абсолютно не нужна?! – вырвался вопль из глубины моего сердца.
– Хорошо, черт с тобой, – проворчал голос неожиданно близко. – Сегодня в шесть, метро «Пионерская», на выходе с эскалатора.
129 
