2 
Вашему камердинеру есть чем заняться. Возможно, и ваши мысли не совсем в порядке.
Роган помахал письмом перед лицом Палвера.
– Я способен мыслить достаточно ясно, чтобы понять, что мне нужно всадить пулю между глаз этому барану. Он подлый лжец – он или кто-то другой.
– А! – сказал Палвер. «Похоже, тут замешана женщина. Может быть, бывшая любовница, которую барон больше не желает видеть? Она хочет получить деньги?» – Я обладаю неплохим даром убеждения, – не двигаясь с места, скромно сказал Палвер, хотя на самом деле чувство скромности ему не было присуще. – Я могу справиться практически с любым лондонским бараном. Впрочем, дайте мне барана не из Лондона – я справлюсь и с ним.
Роган сразу понял, что имеет в виду его секретарь.
– Даром убеждения? – рассеянно повторил он. – О, вы, должно быть, имеете в виду Мелинду Корразерс. Она оказалась крепким орешком, не правда ли? Вы неплохо с этим справились, Палвер. Видимо, вам действительно удалось ее убедить, раз я о ней больше ничего не слышал. Нет, сейчас другая ситуация.
Я должен решить проблему сам – это мой долг перед братом. Отмените все приглашения на следующую неделю. – Барон остановился и, нахмурившись, посмотрел на изможденное лицо секретаря. – Вы хоть бы поели что-нибудь. Вы сейчас кажетесь еще более худым, чем вчера. Люди уже говорят, что я плачу вам так мало, что вам не на что пообедать. Даже моя мать считает, что я подвергаю вас пыткам.
Палвер остался стоять там, где стоял, наблюдая, как барон выходит из библиотеки с листком бумаги в руке.
Итак, тут замешана женщина. Женщина и брат барона? Очень странно. Который же из братьев? Ни один из братьев барона не походил на него ни в малейшей степени. Секретарь мысленно сопоставил имеющиеся в его распоряжении немногочисленные факты. Не так уж много, однако есть от чего оттолкнуться. Он уже представлял себе завистливое выражение лица Дэвида Пламми, когда тот услышит об этом новом приключении.
Добравшись до своей спальни, Роган принялся расхаживать по ней, бормоча что-то насчет своего кристально честного младшего брата, который, очевидно, завел себе безнравственных друзей, воспользовавшихся его именем. Дворецкий барона, Тинкер, который, как ни старался, не мог расслышать бормотания своего патрона, упаковывал саквояж. Тинкер недоумевал, почему его милость в плохом настроении. Ведь барон, должно быть, едет к женщине. Ни для кого не секрет, что почти все его поездки связаны с посещением неких укромных уголков, где барон встречается с женщинами. Но здесь, видимо, дело не только в его желании удовлетворить свое вожделение. А в чем же? Тинкер постарался сдержать свое любопытство. Скоро он узнает, в чем дело. Может быть, Палвер уже что-то разведал.
* * *
Роган не вспоминал о Лили до тех пор, пока не оказался в пятнадцати милях от Лондона. Осознав это, барон вздохнул. Он забыл послать ей письмо, чтобы сообщить, что сегодня вечером они не увидятся. Увы, сегодня было так много дел, что это совершенно вылетело у него из головы. Ну ничего, через три дня он уже вернется.
Кто, черт возьми, такой этот Джозеф Холворт из Малберри-Хауса, Мортон-ин-Марш, который живет совсем недалеко от Оксфорда, где отшельником жил и постигал науки Джордж?
* * *
Сюзанна подставила лицо солнцу. Это было великолепное ощущение. Два дня непрерывно лил дождь, но сегодня сияло солнце, как будто сам Господь Бог посылал лично Сюзанне свое благословение. Она мягко похлопала по черной, плодородной земле у основания розового куста и перешла на участок, занятый зонтичной иберийкой. Сюзанна гордилась этими цветами, которые прислал ей ее двоюродный брат, узнавший от одного садовника в Челси-Гарденс, что цветы привезены из Персии всего несколько лет назад. Прошлой осенью Джону удалось тайно вывезти саженец из Челси-Гарденс. Теперь, любовно проводя кончиками пальцев по темным вечнозеленым листьям и грозди белых цветков, Сюзанна вспомнила записку Джона, в которой сообщалось, что название цветов <По-английски «candytaft» – «кэндитафт». – Здесь и далее примеч. пер.> происходит от слова «Кандия» – так в древности назывался остров Крит. Сюзанна подумала, что об этом вряд ли стоит упоминать в разговоре с отцом, да и вообще с кем бы то ни было в окрестностях. Никто этого не оценит.
Сюзанна выдернула из земли один особенно отвратительный сорняк, удостоверилась в том, что почва достаточно рыхлая и влажная, и мысленно пожелала, чтобы солнце продолжало светить, поскольку тогда иберийка сможет пышно разрастись.
2 
