135 
Доктор Брэнион резко развернулся и протянул руку к леди Энн, останавливая ее.
— Энн, тебе лучше выйти, — коротко приказал он. — Спустись вниз или пойди к Элсбет. Мы потом узнаем, что здесь произошло. Я вернусь к тебе, как только смогу.
— Нет, Пол, нет! Она же моя дочь!
— Пожалуйста, Энн, — тихо промолвил граф, — если Пол хочет, чтобы вы ушли, уходите, прошу вас. Жервез прострелил ей плечо. Он сам сейчас при смерти. Прошу вас, делайте, как сказал вам Пол.
— Дорогая моя, пойми меня правильно, ты будешь отвлекать меня. Я должен сделать все возможное для твоей дочери. Пришли сюда Джайлса, когда он прибудет с моими инструментами.
Граф не проронил больше ни слова. Он смотрел, как леди Энн медленно повернулась и пошла к двери. В каждом ее движении ясно сквозили горе и страх.
— Она будет жить, Энн, я обещаю, — негромко сказал он, когда она была уже у двери.
Леди Энн кивнула, потом подумала: «Элсбет была здесь все это время? Она все видела? Надо с ней поговорить». Она подобрала юбки и побежала по коридору к спальне Элсбет.
Пока доктор Брэнион промывал рану и прощупывал ее, чтобы отыскать, на какой глубине находится пуля, граф рассказал ему, что случилось. Голос его звучал глухо, в каждом слове слышался укор себе, и доктор Брэнион, не отрывая глаз от своей работы, твердо заметил ему, что он несет чепуху.
— Нет, все было именно так, и это моя вина. Какой же я идиот, что спрятал пистолет!
— Вы это сделали потому, что беспокоились о безопасности Арабеллы. Это все? — спросил доктор Брэнион, жестко глядя ему в лицо.
Граф помолчал в раздумье.
— Нет, есть еще кое-что, но я не имею права посвящать вас в эту тайну. Только Арабелла может рассказать вам остальное — и то если захочет.
Доктор Брэнион кивнул, потом выпрямился.
— Когда Джайлс принесет мои инструменты, я должен буду вытащить пулю. Вы были на войне, Джастин, у вас есть опыт обращения с ранеными. Вы будете моим ассистентом.
— Да, я согласен. Она ведь будет жить, Пол? Она должна жить. Она — часть меня.
— Я знаю, — промолвил доктор Брэнион, глядя в лицо молодого графа, к которому за эти несколько недель, полных тайн и опасностей, он проникся симпатией и уважением. И вот теперь его Белла лежит здесь при смерти. Но он не скажет об этом ее мужу.
Граф внезапно осознал, что сжимает пальцы Арабеллы. Но он не выпустил ее руку.
Арабелла застонала.
Мужчины застыли, услышав этот стон, глаза их встретились над неподвижным телом Арабеллы.
— Это несправедливо, Пол, — хрипло сказал граф в ярости от собственного бессилия. — Несправедливо. Она не должна так страдать. Она этого не вынесет.
Какое-то мгновение Арабелла чувствовала только огромную тяжесть, навалившуюся на грудь. Сделав над собой усилие, она открыла глаза и попыталась сосредоточить взгляд на лицах, склонившихся над ней.
— Джастин? Пол? Вы оба здесь? — смущенно пробормотала она. — Как странно. О Господи, я не вынесу этого. — Она страдальчески охнула, спина ее выгнулась. — Простите меня, я такая трусиха.
Боль была острой, она раздирала ее изнутри. Арабелла прижала голову к подушке, выгнула спину, тщетно пытаясь облегчить непереносимую муку. Она почувствовала, как кто-то вытер ей лоб влажной тканью, сильные руки сжали ее плечи, удерживая ее.
Постепенно ей удалось справиться с головокружительной, обжигающей болью. Она прикусила нижнюю губу, чтобы прийти в себя.
— Дорогая моя, ты меня слышишь?
Это голос Джастина. Он так встревожен, взволнован. Нет, она не может допустить, чтобы он так волновался. Она с усилием открыла глаза.
— Да, милорд, что я могу сделать для вас? Только прикажите, и я все исполню.
— Сделать для меня? Послушай, Белла, ты должна быть мужественной. Понимаешь меня? Необходимо вытащить пулю, засевшую в твоем плече. Доктор Брэнион уже здесь. Он замечательный врач, ты же знаешь. Он тебе как отец. Он очень любит тебя и постарается сделать все, чтобы тебя спасти.
— Жервез застигнул меня врасплох, Джастин. Иначе я бы пристрелила его. Я все испортила. Мне так жаль.
Он усмехнулся или ей показалось? Но в следующий момент она уже забыла о его присутствии — осталась только всепоглощающая боль.
Граф устремил напряженный взгляд на ее лицо и поднял глаза только тогда, когда в комнату на цыпочках прошел Джайлс, неся в руках чемоданчик с хирургическими инструментами. Джастин взглянул на острый длинный скальпель и на другие столь же зловещие приспособления и произнес дрогнувшим голосом:
135 
