очень нудно 
91 
— Полностью понять суть человека — себя ли самого или кого-то другого — невозможно. Наверняка это относилось и к Хенрику. Внутренний мир человека — ландшафт, напоминающий о том, как этот континент выглядел сто пятьдесят лет назад. Изучены были только районы вдоль морских побережий и рек, остальное представляло собой бесконечные белые пятна, где, как считалось, стояли города из золота и жили двухголовые существа.
— Я знаю, что-то случилось, Только не знаю что.
— Здесь всегда что-нибудь случается. Привозят новых больных, других хоронят. Здесь имеется кладбище. У нас есть нужные священники. Ни одна собака не покусится на человеческие останки до того, как мы похороним их в земле.
— Человека, с которым я разговаривала вчера, уже нет. Вероятно, он умер сегодня ночью.
— Большинство почему-то умирает на рассвете. Они словно бы хотят, чтобы луч света указывал им дорогу, когда они уходят.
— Вы часто встречались с Хенриком, пока он был здесь?
— Я вообще редко встречаюсь с людьми. Два-три раза. Не больше.
— О чем вы говорили?
— Поскольку я научился распознавать то, что следует помнить, я очень редко запоминаю сказанное. Люди зачастую утомительно неинтересны. По-моему, мы не говорили ни о чем важном. Несколько слов о жаре, об усталости, одолевающей нас всех.
— Он не задавал вопросов?
— Мне нет. Похоже, он не того сорта человек.
Луиза покачала головой.
— Он был одним из самых любознательных и любопытных людей из тех, кого я встречала. Я могу это утверждать, хотя он был моим сыном.
— Вопросы, которые люди задают здесь, находятся на ином, внутреннем уровне. Когда человека со всех сторон окружает смерть, вопросы касаются всеобщего смысла. Они задаются в молчании, адресованные себе самому. Жизнь — демонстрация воли к сопротивлению. В конце концов муравьи-охотники все равно пробираются в твою плоть.
— Муравьи-охотники?
— Много лет назад я несколько месяцев провел в отдаленной деревне далеко на северо-западе Замбии. Раньше там жили монахи-францисканцы. Но в середине пятидесятых они покинули это место и обосновались южнее, между Солвези и Китве. Остатки их поселения перешли в собственность пары из Арканзаса, которая хотела создать там духовный оазис, не связанный ни с какой религией. Там-то я и столкнулся с муравьями-охотниками. Вы что-нибудь о них знаете?
— Ничего.
— О них мало кто знает. Мы считаем сильными хищных животных. Знаем, что иногда они невелики по размеру, но нам и в голову не приходит, что хищник может быть маленьким, как муравей. Однажды ночью, когда я остался один со сторожами, меня разбудили крики и дикий стук в дверь. Сторожа факелами подожгли траву. Из дома я выбежал босиком. И сразу почувствовал жгучую боль в ступнях. Не понял, в чем дело. Сторожа закричали, что это муравьи, полчища бродячих муравьев. Они пожирают все на своем пути, и бороться с ними бесполезно. Но, если поджечь траву, можно вынудить их изменить направление и выбрать другой путь. Я надел сапоги, взял фонарик и увидел маленьких злющих муравьев, маршировавших стройными рядами мимо меня. Из курятника вдруг донеслось пронзительное кудахтанье. Сторожа пытались отловить кур, выгнать их наружу. Но опоздали, все произошло невероятно быстро. Куры защищались, склевывая муравьев. Но те продолжали жить в куриных желудках и принялись выедать их изнутри. Ни одна курица не уцелела. Они бегали кругами, обезумев от боли, причиняемой муравьями, которые грызли их нутро. Я часто об этом думал. Куры защищали себя и тем самым обрекли себя на мучительную смерть.
— Могу представить себе, каково быть искусанным сотнями муравьев.
— Сомневаюсь, что вы можете себе это представить. Я не могу. Одному сторожу муравей заполз в ухо и вгрызался в барабанную перепонку. Сторож орал не своим голосом, пока я не влил ему в ухо виски и не убил муравья. Единственного муравья, размером меньше полсантиметра.
— В этой стране тоже есть муравьи?
— Они живут по всему африканскому континенту. Но появляются только после проливных дождей.
— Я не очень понимаю сравнение жизни с состоянием человека, у которого внутри муравьи.
— Тут как с курами. Трагедию жизни осуществляет сам человек. Она приходит не извне.
— Я не согласна с вами.
— Конечно, можно купить богов или взять их напрокат, когда боль становится невыносимой. Но мне этот путь никогда не приносил утешения.
91 
