очень нудно 
47 
— Ты такой умный. Я думала, ты во всем давно уже разобрался. Ты же только что заявил, что понимаешь гораздо больше, чем мне кажется.
Райдер счел за лучшее промолчать.
— И мне не нравится, что ты командуешь, — продолжала София. — Когда я выздоровею, я сама решу, что мне делать. В конце концов ты мне не отец и вообще никто. Я не обязана тебе подчиняться.
— Не говори глупостей, Софи. Иногда ты просто невыносима.
— Тогда катись к дьяволу!
— Перестань ругаться, дурочка! Иначе я вынужден буду согласиться с тем человеком, который назвал тебя чертом в юбке. Кто это дал тебе такое прозвище?
— Понятия не имею, наверно, это был один из тех жалких представителей породы, которая носит штаны. Какое-нибудь ничтожество, не допускающее даже мысли о том, что женщина способна не только исполнять его прихоти, но и быть самостоятельной и независимой от мужской воли. Вы, мужчины, стремитесь властвовать над нами, хотя и делаете вид, что защищаете нас, проявляете заботу… Но со мной у тебя не выйдет, Райдер, я не потерплю…
— Закрой рот, Софи. А если хочешь дать выход своей энергии, то смени тему. Поговорим лучше о дяде Тео.
— А он жив? Ты точно знаешь?
— Я точно знаю. Но ранила ты его сильно, видимо, от души пырнула ножиком.
— Мне не стоило этого делать. Разве хорошо, что я ранила своего дядю?
— А разве хорошо избивать свою племянницу?
София вздохнула и, откинувшись на подушки, закрыла глаза. Райдер внимательно посмотрел на ее лицо, на спутанную копну разметавшихся по подушке волос.
— Ты не хочешь принять ванну, Софи? Причесаться? — спросил он.
София тут же открыла глаза, и Райдер увидел в них такой восторг и радость, что рассмеялся.
— Хорошо, хорошо, я скажу, чтобы приготовили все необходимое. Но сначала доешь завтрак.
София съела все, что осталось на тарелке, и, почувствовав сонную усталость, смежила веки и вскоре заснула.
Райдер убрал поднос и уселся в кресло, стоявшее у изголовья кровати. Да, в хорошенькую историю он влип! Как же ему быть с девушкой? Он стал разглядывать Софи: она безмятежно спала и ничем не напоминала равнодушную, элегантную и бесстыжую женщину, какой показалась ему вначале; она выглядела совсем юной, беззащитной и нежной девушкой; за уродливыми ссадинами Райдер увидел высокие, красивой формы скулы, изящный прямой нос и изогнутые дугой брови; густые, пушистые и длинные ресницы отбрасывали тень на круглые щечки. В другое время, при других обстоятельствах он скорее всего сделал бы ее своей любовницей и показал ей, что мужчины могут быть не только эгоистичными, самовлюбленными и жестокими, но также ласковыми и любящими. Он мог бы сделать ее счастливой… Но сейчас! Как все неудачно сложилось! Райдер продолжал изучать лежащую перед ним девушку; она, несомненно, была красива, и этот факт несколько удивил его. А какой упрямый у нее подбородок! Наверняка она уже в детстве проявляла свой характер. Упрямица, что и говорить, своевольная и настырная, покорности здесь места не нашлось. Но как София любит своего брата! Любит самозабвенно и сделает для него все, абсолютно все, в этом нет никакого сомнения… Но какое будущее уготовано для нее и Джереми?
Райдер велел принести теплой воды и сам налил ее в медную ванну. Потом он подошел к Софии, откинул простыню и начал расстегивать ночную рубашку, взятую у Сэмюеля, — самое время посмотреть, в каком состоянии ее ребра. София проснулась и изумленно уставилась на Райдера:
— Что ты делаешь?
— Мне надо осмотреть тебя. Поменять бинты, сделать тебе после перевязку.
— Не надо.
— Прекрати, Софи. Я видел тебя много раз и знаю твое тело так же хорошо, как ты, наверное, знаешь мое. Я не могу не признать, что ситуация несколько необычная, но пока я — единственный, кто способен присмотреть за тобой. Лежи спокойно, а если будешь мне мешать, я тебя привяжу.
— Я не позволю тебе осматривать меня!
— Тогда ты не будешь мыться!
— Хорошо, не буду.
— Послушай, не изображай из себя недотрогу. Я ведь не первый раздеваю тебя, и до меня были мужчины, троих я знаю, а сколько было еще?
София отвернулась от Райдера, и он неторопливо снял с нее рубашку, разбинтовал. При виде кровоподтеков на ее ребрах он испытал такую жгучую ненависть к Теодору Берджесу, что, окажись тот рядом, он разорвал бы его на куски, убил бы голыми руками.
Очень осторожно Райдер стал ощупывать ребра девушки.
— Скажи мне, где сильно болит, — попросил он, и, когда дотронулся до места под левой грудью, София дернулась и чуть не закричала. — Так, понятно. Осмотр на сегодня закончен, а теперь будем мыться.
47 
