110 
– Нет, – взвыл он, как раненый зверь, – ты не могла найти кристалл! Это пластик, смешанный с биохимической присадкой, которая почти сразу же вплавляется в кожу. Всего несколько минут, и никто не сможет различить его, тем более ты! Все кудахтали вокруг дротика в твоем плече! Я одурачил вас той идиотской запиской!
– Да, на какое-то время, – согласился Томас. – Но тебя подвел анализ почерка, предложенный весьма сообразительными агентами ФБР. У меня были образцы почерка твоего отца. Эксперты сравнили с ними две последние записки – ту, что ты оставил мистеру Макбрайду в Риптайде, и ту, что послал Бекке. Тогда и стало ясно: ты – не Василий. Потом Адам вспомнил, что твой отец несколько раз ездил в Англию, и все визиты были приурочены к началу или окончанию школьных занятий. Зная о втором браке твоего отца, мы предположили, что он навещал не женщину. Мы давно удивлялись, зачем уничтожили досье на твою мать, так что даже имени ее не осталось. Кому какое дело, в конце концов, были у него дети или нет. После этого оказалось несложно выйти на след сына, посланного учиться в Англию. Того самого, которого отец воспитывал как мстителя за погибшую мать. Ты учился в частной школе для мальчиков в Сандаунсе. Твой отец действительно внушил тебе ненависть ко мне, ко всему, что я защищаю, запрограммировал тебя на уничтожение.
– Никто меня не программировал. Я делаю все это по своей воле. Играл с вами и выиграл. Я здесь командую!
– Прекрасно, – кивнул Томас. – Можно сказать, главный распорядитель. Объясни только, как тебе удалось подобраться к агентам в нью-йоркской больнице.
Михаил буквально раздулся от тщеславия.
– Притворился парнишкой, – засмеялся он, – со сломанной рукой. Рваная одежда, штаны до колен, бейсболка. Шмыгал носом и спрашивал, как пройти к доктору. Все меня жалели, уговаривали потерпеть, показывали дорогу. Так я и вышел на этих идиотов-агентов, рыдая во весь голос. Ну а потом… дело техники. Ничего сложного. Зашел в палату, увидел, что это не вы, ну и… прикончил обоих. Правда, баба едва меня не пристрелила, но я успел всадить в нее последние пули и смылся, пока никто не опомнился.
– Но зачем тебе все это? – допрашивал Томас. – Что наговорил тебе отец? Почему ты возненавидел весь мир? Как он заставил тебя пойти на преступления?
– Он меня не заставлял. Всего лишь рассказал, как хладнокровно ты расправился с моей бедной матушкой, убил, чтобы добраться до него. Прострелил голову и смеялся, видя, как отец бросился к ней и подхватил на руки. Потом ты попытался прикончить и его, но, к счастью, ему удалось ускользнуть. Он повторял мне эту историю снова и снова и заклинал отомстить. Тебя ждет такая же участь, я убью тебя, как ты убил мою мать.
– Это ты убил мачеху и ее детей? – вырвалось у Бекки. Михаил громко рассмеялся:
– Ну разумеется. Я не выносил ее, она терпеть не могла меня. Запрещала отцу брать меня на каникулы. А ее отпрыски… лучшего они и не заслуживали. Они даже не удивились, когда я за ними явился. Мачеха умоляла меня о пощаде, совсем как ее сучонка-дочь.
– Но твой младший брат! – воскликнула Бекка. – Неужели ты его пытался сжечь?
– Хотел, чтобы от него и пепла не осталось, но щенок выжил. Отец отослал его в Швейцарию, в ожоговый центр. Он понял, что это сделал я. Я назвал его трусом, сказал, что он позволил этой мерзкой твари и ее выблядкам отвлечь его от единственной цели: мести за мою мать. И знаете, что он ответил? Повторял со слезами на глазах, что лгал мне все эти годы, что это был несчастный случай. Я ему не поверил. Он захотел сытой спокойной жизни: женщина в постели, детишки вокруг… но я этого не допустил. Забыть мою мать, стереть память о ней и жить как ни в чем не бывало?! Ни за что! Теперь вы оба в моих руках, и с вами скоро будет покончено! Это возмездие! – Улыбаясь, он поднял пистолет и прицелился в Томаса.
– Нет! – закричала Бекка, загородив отца. – Нет!
Томас толкнул Бекку на пол, но не успел прикрыть своим телом. Михаил с яростным воплем выстрелил ему в грудь. Томас рухнул навзничь.
Кримаков упал на пол, схватил Бекку за щиколотку и дернул на себя. У нее не было сил сопротивляться. Он придавил ей шею локтем, приставил пистолет к уху, но тут балконная дверь со звоном разлетелась и в комнату в дожде осколков ворвался Адам. И замер как вкопанный.
Михаил улыбнулся ему:
– Шевельнешь пальцем, и твоя сука – труп. Усек?
Глава 30
Бекка застонала, Михаил же продолжал:
110 
