очень нудно 
86 
— Ему предстоит стать дядюшкой и моего брата. По жене. Просто поразительно!
— Значит, Корри в конце концов сдалась?
Джейсон пожал плечами:
— Очевидно. Язык у Джеймса подвешен превосходно. Он способен уговорить викария поделиться пожертвованиями на церковь. Корри — не особенно сильный противник. Кстати, она утверждает, что вы так же хороши собой, как Джульетта Лоример. Лично мне кажется, что вы лучше. Дело в том, что в отличие от Джульетты в вас есть доброта, не говоря уже о греховности, которую вряд ли можно ожидать от хорошо воспитанной и порядочной девушки.
— И не забудьте о хитрости, Джейсон. Безграничной хитрости.
— А вот этого я не заметил. Наоборот, временами вы бываете чересчур откровенной, слишком открытой, и по вашему лицу можно читать, как по книге. Будьте осторожнее, Джудит, и в следующий раз, принимая приглашение на танец от человека, который кажется абсолютно невинным, взгляните ему в глаза. И если он отведет взгляд, откажите ему.
Джудит снова рассмеялась, вцепившись в рукав его фрака.
Джейсон оскорбление выпрямился.
— Я не сказал ничего забавного.
— Нет-нет, дело не в этом. Просто, говоря это, вы изучали мой бюст.
— Это совершенно другое дело, — покачал он головой и остановился, потому что музыка кончилась не менее пяти секунд назад. — Чудесное ожерелье, — шепнул он, чуть коснувшись пальцем ее щеки, отвел Джудит к леди Арбакл и с поклоном отошел.
За его спиной раздался знакомый звонкий смех.
Джейсон больше не танцевал.
Поблагодарил хозяев и распрощался. Ему не терпелось рассказать Джеймсу о случившемся на Ковент-Гарден.
Необходимо найти сына Кадудаля, прежде чем тому удастся захватить кого-то из них.
Глава 27
Лондонский дом лорда Кенниссона
— Мне больше нечего сказать, Нортклифф. Я ничего об этом не знаю.
Дуглас кивнул:
— Все так, но вы были знакомы с Жоржем Кадудалем. И приезжали в Париж после битвы при Ватерлоо в то время, когда он умер. В восемьсот пятнадцатом году. Верно?
— Да, разумеется. Это ни для кого не секрет.
Дуглас с сожалением смотрел на развалину, казавшуюся достаточно старой, чтобы быть его отцом. Лорд Кенниссон до сих пор оставался человеком могущественным и влиятельным, хотя на вид был еще более хрупким, чем полгода назад. Из-за неумеренной любви к бренди он заполучил подагру, и правая нога, замотанная бинтами, сейчас покоилась на парчовой скамеечке.
Дугласу нужно было убедиться, что Кадудаль мертв, а кто лучше Кенниссона может это подтвердить?
— Жорж долго болел?
Лорд Кенниссон на секунду зажмурился. Болело все, даже глаза.
— Господи милостивый, Нортклифф, я думал, вы знаете. Жорж умер не от болезни. Кто-то пристрелил его прямо на улице. Наверняка наемный убийца. Он умер часа два спустя в своей постели. Я не застал его в живых. Когда пришел к нему домой, все было кончено. Возле мертвеца собралась вся семья. Правда, перед смертью Жорж окончательно сошел с ума.
— Знаю. Гений и безумство. Говорите, у него была семья, милорд?
— Да, я точно помню. Сын и дочь. Сын примерно ровесник вашим мальчикам. Насколько мне известно, вы знали его жену до того, как они поженились.
«Жанин… Жанин, которая заявила, что я наградил ее ребенком. И все потому, что стыдилась признаться своему любовнику Кадудалю, что была зверски изнасилована сразу несколькими негодяями», — подумал Дуглас и кивнул:
— Да, я ее знал, хотя после тысяча восемьсот третьего года никогда больше не видел. Все это было так давно, милорд.
— Бедная Жанин. Умерла от инфлюэнцы, еще до гибели Жоржа. Тогда к ним перебралась свояченица. Она и вела дом. Если хотите знать мое мнение, она симпатизировала Жоржу немного больше, чем полагается свояченице. Но какая разница? Оба уже были немолоды, а Жоржа уже давно нет на свете. Это не вы прикончили его, Нортклифф?
Дуглас задумчиво смотрел в камин, наблюдая, — как пламя вгрызается в только что подброшенное полено.
— Нет, — покачал он головой, не отводя взгляда от пляшущего огня. — Мне нравился Жорж. Но может, он просто не верил, что кто-то способен его застрелить, поскольку, судя по всему, что я слышал, упорно не оставлял попыток покончить с Наполеоном. Думаю, немало людей хотели бы сократить отпущенный ему срок, и, очевидно, кому-то это удалось. Нет, это был не я. Я оставался дома вместе с женой и десятилетними сыновьями. У меня и без Жоржа было чем заняться в политике.
86 
