очень нудно 
42 
— Спасибо. Пожалуйста, уходите, — едва слышно проговорила она.
Филип поставил на умывальник кувшин с теплой водой, положил мыло и попросил:
— Обещайте немедленно позвать меня, если что-то понадобится.
Сабрина снова кивнула, и Филип, чувствуя, как от жалости сжимается сердце, пошел к двери.
Девушка не спала почти всю ночь, предаваясь самым мрачным размышлениям. Признайся Филип, что он пребывает в том же состоянии, она наверняка не поверила бы. Нет, он мужественный и сильный. И делает с Сабриной все, что хочет. Взбрело в голову вернуть ее — и притащил в дом, невзирая на все мольбы. Но хуже всего то, что он прав: Сабрина ни за что не добралась бы до Боремвуда. Наверняка свалилась бы на полпути или стала бы жертвой волчьей стаи. Все, что у нее осталось, — ужасные предчувствия неизбежного. И в животе противные спазмы.
Она обхватила себя руками и уже на рассвете погрузилась в неспокойный сон.
На следующее утро Филип сочувственно вздохнул, заметив ее измученное лицо и темные круги под глазами. Поставив на тумбочку поднос с завтраком, он помог Сабрине сесть.
— Я принес вам крепкий чай и тосты с джемом.
— Спасибо, — пролепетала Сабрина.
— А сейчас у меня полно дел. Увидимся позже.
Филип не появлялся два часа. Приняв ванну и побрившись, он тихо постучал в дверь спальни.
Сабрина выглядела совершенно измученной и поникшей.
— Вы плохо спали?
Глупый вопрос, но нужно же хоть что-то сказать! Филип уселся на край кровати, коснулся девичьей щеки и не задумываясь выпалил:
— Может, вы себя лучше почувствуете после купания? — И тут же понял, что натворил. — Простите, я всего лишь невежественный холостяк и ни с чем подобным раньше не сталкивался. Дать вам немного опия? В пузырьке чуть-чуть осталось. Вам следует отдохнуть. Согласны?
— Хорошо, — выдохнула она, и Филипу страстно захотелось обнять ее, утешить и сказать… Что?!
Он вытряс последние капли опия в стакан с водой и принес Сабрине. Она, не отрываясь, выпила все и легла в ожидании блаженного забытья.
Филип бесшумно ступал по комнате, наводя порядок. Прибравшись, он добавил дров в камин, выпрямился и искоса глянул на девушку. К его величайшей досаде, она уставилась в потолок широко раскрытыми глазами.
Филип решительно подвинул к камину большое кресло.
— Вы смертельно устали. Доверьтесь мне, я все сделаю.
Она не сопротивлялась, когда Филип сгреб ее вместе с одеялами и принес к креслу. Усевшись, он прижал ее к груди. Девушка долго смотрела на него, прежде чем опустить ресницы и прислониться головой к его плечу.
Филип легонько погладил ее по спине и откинулся на спинку кресла. Уже через несколько минут она расслабилась и задышала ровнее.
Он и сам не помнил, как тоже задремал. Разбудил его едва слышный шорох. Встрепенувшись, Филип уставился на полуоткрытую дверь. На лестнице слышались тихие шаги. Он уже хотел было снять Сабрину с колен и ринуться на неведомого врага, как в щели появилась очень знакомая физиономия.
Физиономия старого приятеля Чарлза Аскбриджа.
Глава 17
Чарлз ошеломленно разинул рот, охнул и тут же плотно сомкнул губы, не веря собственным глазам. Филип! Пропавший Филип как ни в чем не бывало восседает у огня со спящей особой женского пола на коленях! Чарлз от всей души надеялся, что она действительно спит, а не мертва или в обмороке!
— О Иисусе! — выговорил он наконец, не в силах пошевелиться. Просто не мог. Ноги не повиновались. Как, впрочем, и язык.
— Тише, Чарлз, не то она проснется. У нее была нелегкая ночь. Как и у меня.
Чарлз кивнул, все еще не в состоянии ни говорить, ни мыслить связно. На цыпочках подойдя к Филипу, он присмотрелся и — о, ужас! — узнал Сабрину Эверсли.
— Иисусе… — повторил он, окончательно растерявшись.
Сабрина что-то пробормотала во сне, но не очнулась.
Филип погрозил Чарлзу пальцем, медленно встал, отнес девушку на постель и, уложив, знаком велел потрясенному другу выйти.
Поглядев в последний раз на свою подопечную, он удовлетворенно улыбнулся. Она не скоро проснется.
Мужчины молча направились вниз, и только когда очутились у подножия лестницы, Филип осмелился заговорить.
— Ну, Чарли, — начал он, пожимая руку приятеля, — вот так сюрприз! Когда это у тебя вошло в привычку вламываться в чужие дома и красться по ступенькам?
— Решил, что я вор? А я принял тебя за грабителя. Видишь ли, Филип, собственно говоря, это мое владение.
42 
