145 
— Ты любишь меня, — шепнул он, — ты доказала, что не мыслишь без меня жизни. О большей награде я и мечтать не мог.
— Ты, или Дамьен, уж не знаю теперь, кто именно, так все перепутали… Как тут не испугаться. Кстати, а что ты сделал с Рамом?
— Ничего. У него все еще остается шанс. Если он не глуп, то немедленно покинет Англию. Правда, у меня создалось впечатление, что у него какое-то психическое расстройство. Нормальный человек вряд ли додумается до тех слишком уж изуверских догм, которые он проповедовал.
— Бедный Дэвид, — вздохнула Виктория.
— Дэвид? Этот глупец не заслуживает твоего сочувствия. А я заслуживаю. Усталый, но непобежденный воин вернулся с поля битвы к красавице жене. Ты обязана прижать меня к своей теплой груди, обогреть накормить, напоить…
— Приготовить тебе чаю?
— Ну почему ты такая недогадливая? — шутливо возмутился Рафаэль.
— Я могу добавить в чай бренди.
— Пожалуй, немного понимания в тебе все-таки сохранилось, дорогая жена… Знаешь, о чем я думаю, Виктория… Мы нашли Рама. Теперь ему не миновать правосудия в той или иной форме. Но где-то существует еще парень по прозвищу Епископ. Помнишь контрабандистов? А что, если мы отправимся в Аксмут, используем тебя как приманку и попробуем узнать… Эй, ты куда?
— К Флэшу. Хочу послать его на «Морскую ведьму» к Блику. Мне очень нужны травы, особенно та, которую используют для прочищения мозгов.
Рафаэль скорчил болезненную гримасу и схватился за живот:
— Мне плохо. Мне очень плохо. Я остро нуждаюсь в помощи, дорогая жена.
Виктория остановилась и оглянулась на жалобно поскуливающего супруга. Ну разве можно было противиться этой лукавой улыбке, насмешливому взгляду, протянутым в мольбе рукам!
— Ты неисправим, — с деланным недовольством проговорила она, едва сдерживая улыбку.
— Пойдем, дорогая. Мы окажем помощь друг другу.
Эпилог
Недостаточно просто завоевать, следует знать, как обольстить.
Шекспир
Замок Карстерсов, Корнуолл, Англия, январь 1814 года
— Наш стол сейчас просто развалится под тяжестью всего этого великолепия, и изумительная куропатка миссис Бил окажется погребенной под обломками истинно королевской роскоши.
Виктория заразительно рассмеялась:
— Рафаэль прав. Мы еще не устраивали таких королевских приемов. И вообще вы наши первые гости.
Хок, граф Ротенмерский, задумчиво огляделся по сторонам и обратился к жене:
— Тебе не кажется, Фрэнсис, что здесь не хватает неугомонной старушки Люсии и моего отца?
Диана Эштон, графиня Сент-Левен, проглотила кусок артишока и покачала головой:
— Я все еще не могу оправиться от шока. Наша Люсия вышла замуж за маркиза!
— Отец написал мне, — доверительно поведал собравшимся Хок, — что Люсия теперь читает ему готические новеллы вслух. Ночью. В постели.
Фрэнсис, не удержавшись, фыркнула.
— Ладно, — не унимался Хок, — тогда я расскажу и все остальное. Кроме того, отец утверждает, что Люсия на удивление изобретательна: если сюжет новеллы ей чем-то не нравится, она моментально переключается на более интересные занятия.
— И все довольны, — прыснула Фрэнсис. — Нет, Хок, больше ни слова! Ты уже давно вышел за рамки светской беседы. Существуют же приличия!
— Моя жена начинает скучать, — пожаловался Хок, — и стареть. Она теперь постоянно меня воспитывает. Боже, куда же девалась та дикая шотландская девчонка, которой я когда-то задрал юбку в…
— Хок! Или Филип! Кто бы ты ни был, замолчи!
— Ладно, ладно. Приношу свои извинения. — Хок поднял руки, выражая готовность сдаться на милость победителя. — Я — благочестивейший из смертных. Почти методист. Диана, будь добра, передай мне немного того замечательного сливового пудинга. Фрэнсис, любовь моя, какой у тебя сегодня изумительный цвет лица.
Ярко-пунцовый.
Фрэнсис, оставив без внимания последнюю колкость, задумчиво произнесла:
— Интересно, продолжает ли Люсия и после свадьбы плести кружева?
Последовало непродолжительное молчание, после чего Рафаэль обратился к Диане:
— А что делаешь ты, когда хочешь себя наказать? Плетешь кружева с таким же рвением, как Люсия?
Диана молча ухмыльнулась, не поднимая глаз от пудинга.
— Я очень вовремя привел к Люсии Викторию в качестве, так сказать, альтернативного искупления, — лукаво добавил Рафаэль. — Как только моя будущая жена вошла в гостиную, кружева немедленно полетели в самый дальний угол вместе со всеми приспособлениями для их плетения, причем надолго.
145 
