Последние отзывы

  81  

По голосу Рафаэль наконец сумел найти и его обладательницу, спрятавшуюся за высокую спинку стула в дальнем углу спальни.

— Я спрашиваю, может, ты мне прикажешь еще мешок на голову надеть? Или по крайней мере наволочку от подушки?

— Прошу тебя, Рафаэль, пусть будет темно.

— Но почему?

Рафаэль дорого дал бы, чтобы увидеть в этот момент выражение ее лица. Но было слишком темно. И он снова почувствовал разгоравшийся где-то внутри огонь желания.

— Я.., я стесняюсь.

— Дорогая, — начал он, стараясь говорить как можно убедительнее, — между мужем и женой не должно быть тайн, недомолвок и ложной стыдливости. Ты не должна меня бояться. Я ни за что на свете не причиню тебе боли. Ты мне веришь?

— Не в этом дело.

Озадаченный и недоумевающий Рафаэль начал проявлять первые признаки нетерпения. Буркнув, что всему есть предел, он потихоньку двинулся к притаившейся в углу Виктории.

— Дорогая, поговори со мной, — начал он, стараясь не показать растущее раздражение. — Я же твой муж, самый близкий тебе человек. Не забывай это.

— Все в порядке, Рафаэль, просто не могли бы мы поскорее покончить с этим…

— Чего ты боишься, Виктория? — спросил он, отметив про себя, что у нее довольно оригинальное отношение к любви.

Съежившись за спасительным стулом, Виктория никак не могла решить, что же ей делать дальше. С испугом поглядывая на приближающегося к ее убежищу Рафаэля, она вынуждена была отметить, что выглядит он чертовски привлекательно, во всяком случае, насколько ей позволяло это видеть скудное освещение. Она сообразила, что под роскошным голубым халатом у него ничего нет, и почувствовала волнение.

— Ну ладно, — неожиданно для самой себя выпалила она, — у меня есть физический недостаток.

— Где? — совершенно искренне удивился Рафаэль. Он отлично помнил, какое впечатление произвели на него ее обнаженные плечи и грудь в ту неудавшуюся брачную ночь. Это же искушение для любого нормального мужчины, за исключением разве что слепого. А судя по форме лодыжек, которые он имел удовольствие неоднократно созерцать, подсаживая ее в карету Люсии, с ногами тоже все было порядке.

— Я не хочу обсуждать это, Рафаэль! Просто выключи свет, хорошо?

— Но после ночи обязательно наступит утро, Виктория. И тогда уже никакие шторы не помогут. Все равно я увижу тебя всю! — возбужденно проговорил Рафаэль, но, заметив, что девушка чуть не плачет, сразу сдался. — Все в порядке, любимая. Иди ко мне. Пусть будет так, как ты хочешь.

Наконец Виктория покинула казавшийся ей таким надежным укрытием стул и медленно направилась к мужу. Упорно избегая его пытливого взгляда, она внимательно рассматривала позолоченные пуговицы голубого халата.

Рафаэль не спешил начинать любовные игры. Еще рано. Пусть немного успокоится. Иначе опять получатся одни неприятности. И только заметив ее недоумевающий взгляд, он рассмеялся и протянул к ней руки.

Нежно проведя пальцем по чуть приоткрывшимся губам, Рафаэль начал целовать ее глаза, брови, щеки, "ос… Его поцелуи были легки, как дуновение ветерка.

— Если в тебе можно отыскать хоть какой-нибудь изъян, — чуть слышно прошептал он прямо в ухо Виктории, — я готов съесть стремена моего любимого испанского седла.

Он уткнулся носом в ее мягкие пушистые волосы и вдохнул сладковатый аромат жасмина.

— Как ты приятно пахнешь, — словно сквозь сон услышала Виктория, — и как соблазнительно. Дрожащей рукой она погладила мужа по щеке — Ты у меня такой красивый… Рафаэль криво усмехнулся.

— Я всего лишь мужчина, моя дорогая, не больше и не меньше. Для меня в отличие от тебя красота не имеет особого значения.

— Поцелуй меня, пожалуйста.

Его глаза потемнели, превратившись из серебристо-серых в почти черные, но поцелуй был ласков и очень нежен. Рафаэль прижал насмерть перепуганную Викторию к себе и почувствовал, что она дрожит.

— Ты тоже обними меня, любимая. Мне это будет очень приятно.

Виктория порывисто прижалась к мужу. Он снова, на этот раз настойчивее, поцеловал ее, раздвинул языком неплотно сжатые губы, осторожно коснулся ее зубов, языка. Виктории еще никогда в жизни не приходилось испытывать подобные ощущения. Это было удовольствие, граничащее с мукой. Не удержавшись, она глухо застонала.

Вполне удовлетворенный такой реакцией, Рафаэль решил, что можно переходить к более активным действиям, и аккуратно развязал ленты тончайшего шелкового пеньюара. Через мгновение это воздушное одеяние уже лежало на полу. Вслед за ним не замедлила отправиться туда и ночная рубашка. Виктория, обнаженная и трепещущая, не говоря ни слова, шагнула к мужу. Рафаэль окинул взглядом ее груди, полные и белые, казавшиеся еще белее в полумраке комнаты, и легонько коснулся пальцем напряженного соска. Виктория задрожала, как от озноба.

  81