очень нудно 
96 
– Ты права. Похоже, мне действительно придется уехать. Жаль, что одна из женщин Ингольфсона выжила и теперь рассказывает Совету о том, как мы ее насиловали. Я думал, она мертва, как и остальные. Мы захватили тогда много золота и серебра. Теперь у меня очень много денег. – Он бросил взгляд на высокий забор, ограждавший поместье Магнуса, затем на дальние горы с противоположной стороны фьорда. – И все же мой дом здесь. Я не хочу покидать его. Я богат, но у меня нет своей земли.
– Никто не заставлял тебя убивать, грабить и насиловать.
Орм перевел взгляд на Зарабет. На лице его больше не было улыбки.
– Я не обсуждаю свои дела с женщинами. Ты не можешь понять, что движет мужчиной, когда он совершает те или иные поступки.
– Я понимаю Магнуса, а он самый настоящий мужчина. – Слова сорвались с ее уст, казалось, против воли, и Зарабет почувствовала настоящую нежность к мужу. Магнус был добр и честен и с самого начала хотел сделать ее своей женой. Он любил Лотти, искренне оплакивал малышку. И ему было суждено в тот же день потерять сына…
Зарабет вдруг поняла, какую ужасную ошибку совершила. Ведь она ни разу не пожалела Магнуса, хотя муж так нуждался в ее поддержке. Зарабет замкнулась в себе, в своей скорби, эгоистично не обращая внимания на чувства Магнуса и отталкивая его. Она вздохнула и закрыла глаза, мечтая о том, чтобы Магнус оказался сейчас рядом. Тогда Зарабет смогла бы повиниться перед ним, сказать, как презирает себя за глупость и равнодушие к нему. Только теперь Зарабет осознала, что все это время лгала себе и ему, что на самом деле нуждается в нем не меньше, чем он в ней.
– Магнус лишил тебя девственности?
Зарабет вздрогнула и открыла глаза. Слова Орма вернули ее в жестокую реальность. Она снова оглянулась, представила себе, как со всех ног бежит по тропинке к воротам, и словно со стороны увидела, что Орм догнал ее. Что же делать? Неизвестно.
– Отвечай, женщина! Тебя лишил девственности Магнус или тот человек, за которого ты вышла замуж у себя на родине?
– Магнус.
– Его сестра поносила тебя, называла потаскухой, но я ей не верил. Ингун обливала тебя грязью даже в тот момент, когда я брал ее, а она стонала от наслаждения. – Орм помолчал, глядя на Малек. – Ты права. Тебя скоро хватятся, начнут искать. Нас могут увидеть вместе, а это ни к чему. Пойдем, нам пора.
Зарабет вдруг повернулась и бросилась бежать.
Совет продолжался в течение трех дней. Председательствовал Харальдсон. Он и зачитал обвинительный акт против Орма. Рассказ дочери Ингольфсона, двенадцатилетней Минин, о том, как Орм изнасиловал ее и бросил на прибрежных камнях, думая, что она умерла, поразил собравшихся викингов, едва сдерживавших слезы. Девочка пролежала без сознания трое суток, пока ее не нашли соседи. Высокий детский голосок дрожал под сводами зала, и мужчин переполняла ярость: каждый из них представлял на месте этого ребенка свою дочь и содрогался от ужаса и жажды мести.
Орма единогласно признали вне закона. Он должен был навсегда покинуть Норвегию, если кто-нибудь из людей Ингольфсона не убьет его раньше.
Тот вечер Магнус проводил с отцом и старшим братом.
– Пора возвращаться домой, – сказал Магнус, глядя в беззвездное серое небо.
– У тебя кровь кипит, – усмехнулся Маттиас. – Не терпится вернуться в постель к супруге.
Магнус промолчал, вспомнив последнюю ночь перед отъездом. Зарабет лежала под ним, закрыв глаза, стиснув от боли зубы и ненавидя его. Он был ей противен, его ласки так и не смогли пробудить в ней ответное чувство. Напротив, когда все было кончено, жена горько разрыдалась. Магнус ненавидел ее в тот момент, ненавидел себя и изводился от собственной беспомощности.
– Дело не в этом – я скоро оставлю ее. Моим людям не терпится отправиться в плавание. Рагнар заявил недавно, что все истомились на суше, что всем не терпится набить мешки золотом и серебром, обчистив парочку зажиточных британских монастырей. – Магнус вздохнул. – Наверное, скоро мы отправимся в плавание. Или начнем охоту на Орма, чтобы отнять у него награбленное золото.
– Ток Ингольфсон хочет сам убить Орма, и это его право, – заметил Маттиас и обратился к отцу:
– Магнус верно говорит. Пора закончить Совет и разъезжаться по домам. Я тоже соскучился по своей женщине.
– Глида тебе жена, а не «женщина», – усмехнулся Харальд. – Одной лишь Фрее известно, за что Глида любит тебя и прощает все твои выходки! Ты ее не заслуживаешь, бабник…
96 
