очень нудно 
78 
Переход на широкую походную рысь да переседлывание три раза в день на заводных тут же дали результат. На следующий день путники нашли стоянку Раджафа на два часа раньше, потом — уже через четыре часа после выхода с лагеря. Ближе к вечеру река, столь восхитившая Любовода своей полноводностью, слилась с другой, втрое более могучей, заставив бывалого путешественника нахмуриться от неожиданности. Наверное, купец полагал, что земли и реки, где он родился и вырос, — самые богатые, полноводные и красивые в мире. Теперь становилось понятно, что красивые — может быть, но вот насчет самых богатых и полноводных…
Поутру стоянка Раджафа встретилась уже спустя полтора часа после выхода в путь. Кострище успело остыть, а поднявшаяся поземка — частично замести следы лагеря, но все равно сложилось впечатление, что, поднимись они раньше — и беглец был бы у них в руках.
— Вечером нужно пройти подальше, — предложил Середин. — Может, возьмем его у костра, тепленьким. Тебе повезло, друг, вязать Раджафа станешь ты. Я пока еще не боец.
Однако уже перед полуднем их ждал новый, совершенно неожиданный сюрприз: санный след. Две ровные полоски со следами узких и острых, не лошадиных копыт между ними. Они вынырнули из густого леса, стоящего неодолимой стеной у самой воды, больше километра тянулись по реке вдоль берега, а потом отвернули в узкую, шириной с Клязьму, протоку.
— Похоже, здесь есть люди, — негромко отметил Любовод. — Что делать станем, колдун?
— Ты так говоришь, будто вошь заметил и теперь спешишь избавиться, — усмехнулся Олег. — Ну люди и люди. Пусть живут.
Увы, скоро ведуну стало не до смеха. В главную реку, по которой они скакали, чуть не через каждый километр справа и слева вливались реки, речушки, протоки и ручьи. И на многих из этих ледяных дорог имелись следы копыт и саней, причем на крупных реках — довольно накатанные. Неведомые путники выезжали на главную реку, сворачивали с нее, пересекали, останавливались возле каких-то лунок, скрывались в лесу, выезжали оттуда. Солнечная погода, безветрие, приятный морозец — и снег сохранил следы каждого прохожего едва ли не за последний месяц.
— У Раджафа лошадь, копыто круглое, с подковами, — напомнил Олег. — Не перепутаем…
Как назло, река вдруг начала отчаянно петлять. Причем, в соответствии с полноводностью, делала это с размахом: километров пятнадцать путники скакали на север, потом вдруг поворачивали на восток, через два часа опять на север, потом до самого глубокого вечера — на юг, чтобы в темноте по широкой дуге вновь устремиться на север. Стало ясно, что значительная часть местных жителей, зная все зигзаги русла, значительно срезали путь, проезжая через лес. Вопрос: был ли настолько же умен великий Раджаф или он тоже все время скакал по реке?
В свете полной луны путники трусили почти до полуночи, но ни единого костра ни впереди, ни по берегам не заметили. Пришлось останавливаться и разбивать лагерь в мертвенно-сером лунном тумане, то ли освещающем лес, то ли наоборот — пытающемся запутать забредшего путника.
Поздно остановились, поздно и выехали. Только часа за четыре до полудня путники покинули стоянку, но ехали все равно не спеша, мелкой тряской рысью, глядя по берегам.
Санные следы, опять санные, три строчки волков, несколько тропок, пробитых от берега к берегу зверем с круглыми, как у лошади, копытами — скорее всего, лосем. Опять волки и, конечно же, сани, сани… Следов костра они так и не нашли, а вот два притока, исчерченные полозьями и растоптанные сотнями копыт, миновали.
Новая ночевка. В этот раз путники встали еще до рассвета, чтобы подняться в седла с первыми лучами, и сразу пустили лошадей в галоп, стремясь как можно быстрее преодолеть первые километры. Где-то через полчаса они перешли на широкую рысь, а еще через час, спасая взмыленных коней, — на шаг. Никаких стоянок, никаких путников заметить на реке не удалось. Теперь стало окончательно ясно, что великого Раджафа они потеряли.
— Двадцать второй день ныне, — с тоской вздохнул купец. — Давно вернуться должны были, а еще и догнать не успели. Интересно, это сколько же мы отмахали?
— Если в верстах, то тысячи полторы, — ответил Олег.
— Полторы?! — охнул Любовод. — Полторы тысячи верст, а конца и края еще и не видно! А коли от Новгорода считать, то, верно, тысячи четыре будет?
— Если по прямой, то немного меньше… Наверное, — пожал плечами ведун. — Если же проезжими путями, то раза в три больше получится.
78 
