очень нудно 
71 
Перед отъездом Ахти попытался всучить другу какое-нибудь оружие. «Не хочешь меч, возьми секиру или копье! — уговаривал он его. — Ведь не на прогулку едем! А если тун снова нападет? А вдруг у него есть союзники?» В конце концов Ильмо сдался. Он взял охотничий самострел — почти такой же, какой остался в Калева, — и охотничий нож с рукоятью из рыбьего зуба. Заговорить оружие от хийси решили прямо на ярмарке. Ахти так быстро, как только смог, отделался от обоза, с облегчением оставив его на материнскую челядь, и отправился с приятелем искать подходящего знахаря.
О том, что близятся колдовские ряды, можно было узнать издалека по густому горьковато-сладкому запаху курений для отпугивания или, наоборот, приманивания тех или иных духов, который клубился над крытыми лотками колдунов. Народ возле них так и толпился, хотя большая часть предпочитала просто посмотреть, потрогать, а заодно получить бесплатный совет. Содержимое лотков было пестрое, загадочное, примерно одинаковое у всех торговцев. Всяческие обереги: от хийси, на удачу, для рыбаков, для рожениц, против грозы и пожара; медвежьи когти и зубы, щучьи челюсти, костяные приворотные гребни, пахучие сборы трав в холстяных мешочках, женские оловянные подвески в виде связок утиных и лягушачьих лапок, глиняные и серебряные «кольца помощи», фигурки богов-помощников…
Помимо готовых оберегов, продавец мог на заказ заговорить нож, топор или кадушку для хранения кислой капусты, вырезав на ней соответствующую руну. Самое любопытное и действенное, разумеется, было убрано с глаз и предназначалось только для знающих людей. Торговцы в колдовском ряду, в отличие от других, покупателей не зазывали. Они сидели с таким видом, будто торговля была ниже их достоинства, на народ не обращали внимания, на вопросы отвечали нехотя и свысока. И чем надменнее вел себя сиделец, тем больше народу обступало его лоток.
— Не пойму, что нашло на мать, — говорил Ахти, пробираясь сквозь толпу, — в одной руке сушеная рыбина, в другой берестяной туесок с пивом. — Когда мы собирались плыть через озеро, она мне ни слова не сказала, а сейчас вся извелась, прямо места себе не находила. Пришлось поклясться, что я не буду провожать тебя до Калева. Однако насчет деревни Сарелайнен она ничего не говорила! Так что я, пожалуй, провожу тебя до Заельников и помогу найти этого старого колдуна, как его там…
— Тиира.
— До тех мест не больше двух дней пешего пути, а верхом и вовсе за полдня доберемся. Прежде чем закончится торг, я успею вернуться и привести обоз обратно, как будто и не уходил никуда… Глянь-ка на вон ту палатку, Ильмо! Как тебе знахарь?
— Я к нему уже подходил, — мрачно отозвался Ильмо. — И к другим тоже. Стоит только сказать, что я охотник, как эти «колдуны» шарахаются от меня, как от оборотня. Никто не хочет связываться! «Добрые люди нынче в Тапиолу не ходят!» — передразнил он важного знахаря, послав в его сторону зловещий взгляд исподлобья. Тот побледнел и задернул полог палатки. — Один «хранитель имен» предложил купить набор заговоренных наконечников для стрел из медвежьей кости, а кость-то фальшивая. Другой взялся десять раз вырезать на самостреле руну «пепел», а третий вообще посоветовал не дразнить хийси и заняться землепашеством. Не могу понять — при чем тут руна «пепел»?
— О, смотри! — Ахти махнул рыбьим хвостом куда-то вперед. — Уж не заельчане ли там?
Впереди лотки расступались в стороны, кольцом окружая вытоптанный луг, где от людей яблоку негде было упасть. В толпе глазастый Ильмо высмотрел кучку мужчин. Судя по их одежде и оберегам — вплетенным в волосы синим перьям сойки, — это действительно были рыбаки из рода Сарелайнен. Впрочем, их и внешне было сложно с кем-то спутать — заельчане, с их белесыми выпученными глазами, считались самыми некрасивыми из карьяла.
Заельчане между тем собирались вот-вот исчезнуть в толпе. Ахти, недолго думая, заорал:
— Эй! Земляки!
На него со всех сторон зашипели. Ахти, не обращая внимания, проталкивался вперед, Ильмо едва за ним успевал. Пробившись скозь плотную толпу и оттоптав множество ног и рук сидящим на траве, они неожиданно очутились на просторной пустой поляне.
— Рунопевец! — оглядевшись, громко прошипел Ильмо и дернул Ахти за руку. Хозяин Лосиного острова шлепнулся на траву, Ильмо быстро опустился рядом — как и десятки окружавших его людей.
Посередине луга, в кольце слушателей, восседал на колоде сказитель. Рядом с ним пристроился ученик, тоже с кантеле в руках. Над затихающей толпой плыли мягкие, гудящие звуки, что издают натянутые на рыбью кость оленьи жилы.
71 
