очень нудно 
93 
Через час Владислав сам пришел к Илье. Он сел без приглашения и закурил. Илья поднялся, открыл форточку.
– Ты извини, у меня через двадцать минут клиент будет, – пояснил он.
– Нормально всё. Как освободишься, зайди ко мне, возьми каталоги.
– Влад, чем я обязан такому повышению? – спросил Илья.
– Не нравится? – он удивленно вскинул брови. – Илюша, это будут не плохие деньги. В пять раз больше, чем сейчас, если всё пойдет так, как я задумал.
– А если не пойдет?
– Меньше не будет. Но я знаю, что пойдет. Я очень хорошо всё продумал. Ты обратил внимание на экономистов новых?
– Да. Собственно, я этой частью мало интересуюсь.
– А придется.
– Сколько тебе это будет стоить? – улыбнулся Илья.
– Стоить будет порядочно, но вложенные деньги вернуться быстро. Увидишь. В конце концов, теряю только я. Да, вот ещё чего я пришел, – он поднялся и бросил окурок в форточку, – потолкуй с Эриком и подбери себе людей. Объясни, какого профиля и уровня специалисты нужны в твою часть. Пусть он займется.
– Он медик?
– Нет. Бывший гэбист. Один из моих бывших больных. Мальчик будет предан, как собака. Он сидит уже год без работы – списали по состоянию здоровья. Умный, несколько циничный, хороший аналитик, отличный психолог, порядочный, деловой и очень здравомыслящий малый.
– При чем здесь специалисты и он? – не понял Илья.
– Илюша, сюда с улицы не попадет никто. Я не хочу разводить здесь протекционизм или держать у себя под носом того, кто будет работать на два фронта. Я возьму человека, может, малоизвестного и совершенно незнакомого, но делового и порядочного.
– Тогда я не пойму роли Эрика.
– Я же тебе сказал, что мальчик бывший гэбист. Как он соберет информацию, меня не волнует. Меня интересует всё – деловые качества, личная жизнь, склонности и прочее.
– Это смахивает на копание в грязном белье, – Илья поморщился.
– Если ему будет нужно, то пусть копается. Либо дело делать, либо зарыться под подушку и оттуда не высовываться.
– Влад, ты ли это? – Илья смотрел на Владислава со смесью удивления и страха.
– Я, душа моя, я. И не смотри на меня так. С тобой у нас ничего не изменилось. Зайди, как освободишься.
– Хорошо… Влад, – Илья задержал его у двери, – скажи, а твой мальчик будет и нас проверять, тех, кто работает?
– Да, уже проверяет. Не беспокойся, тебя не будет.
– Почему?
– Потому что ближе людей, чем Алька, Дан и ты у меня теперь нет. Чтобы не происходило, потревожить кого-либо из вас я не смогу, – он слегка сощурился. – Доволен? Получил признание в любви? – он вышел из кабинета.
Всё шло теперь по-новому. Где-то это было нелегко, где-то вызывало у Ильи почти мальчишеский азарт. Он научился возражать Владиславу, другой раз спорил с ним до хрипоты и, если ему удавалось отстоять свою точку зрения, был почти счастлив. Как ни вызывала в нем должность Эрика легкого отвращения, но вскоре он понял, что это необходимо. Владислав очень точно охарактеризовал Эрика. Спустя месяц Илья с ним даже сдружился. Через полгода Илья стал сопровождать Владислава в поездках за границу, когда речь шла о покупках нового диагностического оборудования. Обычно они летали самолетами. Илья терпеть не мог эти поездки – его ужасно мутило на посадке, и любой перелет его выматывал до предела. Владислав переносил эту процедуру получше, если не считать того, что иногда у него болело сердце. Ездить поездами не любил Владислав. В поезде он засыпал, начинал стонать и метаться во сне. В самолетах он не спал. Но за те деньги, которые теперь получал, Илья согласен был несколько раз в год потерпеть. Постепенно он так привык ко всему этому, что ему иногда казалось, что так или почти так стало уже очень давно…
Раз в год, двадцать пятого мая, Владислав и Даниил Александрович отмечали очередную годовщину смерти Валентина и Дины. Обычно после поминок Владислав ходил хмурый и подавленный несколько дней. Он научился улыбаться. Но Илья терпеть не мог этой его улыбки – он улыбался одними губами, будто на несколько секунд натягивал на лицо маску. Временами ему становилось плохо и он мог слечь в постель на несколько дней, а то и недель. Владислав руководил фирмой очень умело, дела шли отлично, прибыль была хорошая. Но при всем этом Илью порой пугала появившаяся в нем странная жестокость, тот небольшой цинизм, который был у него всегда, теперь, как минимум, утроился. Он мог быть резким, холодным, последнее слово оставалось всегда за ним.
93 
